Партнер

Сэнди явно был на чужой территории. Шериф располагал более обширной информацией, чем он.

— В таком случае вы, по-видимому, знаете о Лэнсе и Труди все, — с некоторым беспокойством сказал Сэнди.

— Пожалуй. У нас принято следить за тем, что происходит в городе.

— Не сомневаюсь. Как бы то ни было, вам известно: Лэнс — довольно неприятная личность. Я слышал, сейчас он занялся поисками наемного убийцы.

— И сколько же он предлагает? — скептически спросил Суини.

— Не знаю. Но деньги у него есть, как и причина.

— Это мне уже приходилось слышать.

— Тем лучше. Что же вы собираетесь предпринять?

— Относительно чего?

— Относительно обеспечения безопасности моего клиента.

— Он находится на военной базе, в палате госпиталя, которую охраняют мои заместители и люди из ФБР. Не уверен, что правильно понял вашу мысль.

— Послушайте, шериф, я вовсе не собираюсь учить вас.

— Да ну?

— Нет. Попытайтесь понять, что мой клиент в настоящее время совершенно запуган. Действую я по его поручению. За ним четыре года велась настоящая охота. И вот его поймали. У него начались слуховые галлюцинации. Он видит некие тени, которых больше не замечает никто. Он убежден, что его попытаются убить, и рассчитывает на вашу помощь.

— Он находится в безопасности.

— Пока. А что, если вы поговорите с Лэнсом и расскажете ему об этих слухах? Когда он поймет, что вы контролируете ситуацию, то вряд ли решится на какую-то глупость.

— Лэнс — глупец.

— Может быть, но Труди — нет. Если ей станет ясно, что их план раскрыт, Лэнсу и делать ничего не придется.

— Она всегда мастерски управляла им.

— Именно так. Она не пойдет на такой риск.

Закурив новую сигарету, Суини бросил взгляд на часы.

— Что-нибудь еще? — спросил он, поднимаясь из-за стола.

— Один момент, — встрепенулся Сэнди. — Повторяю, я не хочу совать нос в ваши дела. Патрик испытывает к вам безмерное уважение, это правда, и тем не менее он считает, что сейчас находится в самом безопасном месте.

— Надо же!

— Тюремная камера таит для него угрозу.

— Об этом стоило подумать до того, как кого-то убить.

Пропустив фразу мимо ушей, Сэнди пояснил:

— В госпитале легче обеспечить его защиту.

— А вы бывали в моей тюрьме?

— Нет.

— Тогда не рассказывайте мне сказок о том, насколько она опасна. Я делаю свою работу уже долгие годы, ясно?

— Я не рассказываю вам сказок.

— Как же! Вы просидели здесь уже больше пяти минут. Что-нибудь еще?

— Нет.

— Отлично. — Суини направился к двери.

Достопочтенный судья Карл Хаски прибыл на военно-воздушную базу «Кеслер» во второй половине дня и неторопливо прошел мимо охраны к госпиталю. Он чувствовал себя усталым в самом разгаре тянувшегося уже неделю процесса над наркодельцами. Сюда его привел звонок Патрика.

На похоронах Лэнигана Хаски сидел рядом с Макдермоттом. В отличие от Сэнди он поддерживал дружеские связи с Патриком до последнего дня. Познакомились они в ходе судебного разбирательства, где интересы одной из сторон представлял Патрик. Было это вскоре после приезда в Билокси. Чувство взаимной симпатии, как нередко бывает среди еженедельно встречающихся судей и адвокатов, объединяло их. Обедая раз в месяц в местной ассоциации юристов, они дружески болтали за отвратительной едой, а однажды на рождественской вечеринке здорово перебрали спиртного. Пару раз в год играли в гольф.

Знакомство их было легким и необременительным, первые три года Патрика в Билокси оно никак не могло считаться тесной дружбой. Активное сближение началось за несколько месяцев до его исчезновения. Сейчас, когда Карл мысленно оглядывался, припоминая то время, он думал, что должен был еще тогда заметить происходившие в Патрике перемены.

В течение месяцев, последовавших за исчезновением Лэнигана, юристы, которые знали Патрика лучше других, в том числе и Карл, любили по пятницам вечером посидеть за выпивкой в нижнем баре ресторанчика Мэри Мэхони, строя порой невероятные умозаключения относительно загадочного случая с их знакомым.

В этих разговорах Труди получила сполна, хотя, по мнению Карла, она была слишком легкой мишенью. На первый взгляд их брак не представлялся неудачным. Патрик на эту тему никогда ни с кем не говорил, во всяком случае, у Мэри Мэхони. Поведение Труди после похорон, в частности покупка красного «роллс-ройса» и появление в ее доме «старого приятеля», равно как и наплевательское отношение к окружающим, которое она усвоила сразу по получении страховки, огорчило многих, так что ни о какой объективности суждений не могло быть и речи. До исчезновения Патрика никто и не предполагал, что у его законной супруги есть кто-то на стороне. Служащий городского архива Бастер Гиллеспи, завсегдатай бара, искренне восхищался Труди. Одно время она работала с его женой в какой-то благотворительной организации, и Бастер чувствовал себя обязанным говорить ей что-нибудь приятное. Однако он был, пожалуй, единственным, кто не перемывал Труди косточки.