Партнёры

— Ни в коем случае. Я, если ты забыла, первый в очереди из желающих размолотить его головой все стены на пути в аэропорт. Я лишь констатирую то, что успел заметить во время своих наблюдений. Не более. Не ищите скрытого смысла в моих словах, его нет, — уставшим голосом ответил брат и откинулся на спинку скрипучего старенького стула.

— Ты сказала, что он скоро уезжает, — обратилась ко мне мама и я кивнула. — Значит ли это, что общение между вами прекратится?

Мама так аккуратно задала вопрос, что только тупой мог не уловить между строк: «Когда он уедет, ты опять будешь страдать по нему?!».

Диего, прищурившись, смотрел в упор на меня.

— Не знаю, — прибегла к своему любимому и очень удобному ответу.

А что мне делать, если я правда не знала?! Билет, лежащий в моей сумочке, которая висела на спинке стула, буквально прожигал в ней дыру и гипнотизировал меня. Я не знала, что мне делать. Как правильнее было бы поступить в этой ситуации?! Как узнать, что правильно, а что нет?!

Я совершенно точно и абсолютно бесповоротно запуталась. Я потерялась в своих эмоциях и чувствах, мыслях и ощущениях, страхах и сомнениях. Я напрочь перестала понимать, что происходит со мной. Признаюсь, если бы Оливер допустил рождение собственных детей, то скорее всего, подчеркиваю — скорее всего, я бы поехала за ним. Как быть с тем, что он категорически не приемлет подобный исход и отказывается от перспективы стать биологическим отцом?! Приёмные дети — это, безусловно, выход и благородное дело, но…

Я правда хотела своих детишек. Точка.

— Пусть уезжает и забудет о Габи. Пусть радуется, что живым отсюда выберется. Скатертью дорожка и попутный ветер в спину, — фыркнул папа и раздраженно передёрнул плечами.

— Никсон, это не наше дело, — благоразумно заметила мама, зная, как Диего не любит, когда на меня давят или ставят в неловкое положение.

— Дело-то может и не наше, но дочь наша! А значит все её победы и поражения, улыбки и слёзы отражаются на нас. Пусть не мы их зачали, но мы их воспитали! И я за обоих переживаю, — громче, чем нужно ответил папа и потянулся к бокалу с пивом.

— Ник, не стоит переживать, — успокоил его Диего. — Поверь, как бы не сложилась ситуация, я всегда на шаг впереди. Я не дам обидеть Габи. А если кто-то это сделает, то ему же потом будет больнее.

— Скажи, а ты его… Ну… Того? Ну, когда разговаривал с ним, то, — папа сделал непонятное движение, отдалённо похожее на удар кулаком, — показал ему наглядно, как ему будет больно, если он обидит нашу Габи?!

Я закатила глаза, мама скептически приподняла бровь, вытерев губы салфеткой.

— Более, чем наглядно, — улыбнулся Диего, и папа довольно похлопал его по плечу.

— Молодца, сын, — с гордостью произнёс он.

Боже, мальчики такие мальчики. Что двадцать два, что пятьдесят два, ей-богу! Помню, Нанни мне как-то сказала, глядя на танцующего Джастина с Нэйтом, что они (мальчики) до пенсии не меняются. Очевидно, она зрит в корень.

— Он рассудком после вашего разговора не тронулся?! — уточнила мама, положив приборы на тарелку.

— Он до этого тронулся, когда сюда приехал, — вставила я свои пять копеек и мама с грустной улыбкой посмотрела на меня.

Конечно же она всё знала о моих детских чувствах к Оливеру. Она же была всё время рядом и была свидетельницей моих переживаний, тактично не обращая особого внимания на это. Естественно, после травмы её тактичность дала сбой, и она высказалась на тему поступка Оливера, сказав, что была лучшего мнения о нём. Ещё она как-то призналась, что была уверена, что наши танцы с Оливером в итоге приведут к свадьбе с замечанием: «Уж слишком хорошо он чувствует тебя и принимает твой бешеный характер, а это крайне важно в отношениях».

— После нашего разговора у него точно всё встало на место, — улыбнулся Диего маме.

— Ладно, в любом случае мы рады, что ты победила и теперь твой трансфер не вызывает никаких сомнений, — заключила мама и я наконец выдохнула. — Диего, как твои тренировки? Когда бой? Как в Университете дела перед окончанием? — перевела мама тему, за что я была безумно благодарна.

Я сама ничего не понимала, а обсуждать это и мусолить каждую подробность нашего общения мне не хотелось. Пока Диего рассказывал о своей жизни, я вновь уплыла мыслями к Оливеру, посмотрев на стену, на которой всё было увешано моими грамотами, медалями, а на полках стояли кубки. Там же и все награды Диего. Мы их не забрали с собой в съёмную квартиру. Я не хотела этого, а мой брат никогда не кичился своими достижениями.

Ну и что мне делать с макакой волосатой?!

Если бы Оливер собирался уезжать только через месяц, как изначально планировал, то я бы смогла принять решение? Не уверена. А я вообще смогла бы переехать, зная теперь его окончательное решение насчёт детей?!

Чертовски хороший вопрос.