Пару штрихов тому назад

Назад они возвращались очень поспешно. Старик нервничал, что их могут заметить, что Художник не ползет по ступенькам вниз, к отверстию в стене, а идет, пригнувшись, слишком сильно задирая голову. Он то и дело оборачивался и сурово смотрел на Художника, от чего тот вздрагивал и принимался как можно быстрее двигаться вперед. Заделать проход плитами никак не удавалось. Они плохо прилегали друг к другу, оставались просветы, которые никак не получалось ликвидировать. Старик доставал камни из стены и вновь пытался приладить их обратно, каждый раз по-другому. Стук от этих попыток был слышен, очевидно, по всему замку, потому что очень скоро за спиной появились Лукас и Эвен. Они молча наблюдали, а когда поняли, что нужно срочно вмешаться, сделали это. Лукас оттолкнул Франсиса, а Эвен выхватил из его рук огромную каменную плиту.

– Значит, показывал ему уже все, – стиснув зубы, пыхтел Лукас, силясь поднять сразу две плиты. – Так, так. И подействовало? Одумался? Передумал убегать отсюда?

– Не передумал, – не дожидаясь отговорок старика, ответил Художник. – И теперь решаю, как все сделать так, чтобы и самому вырваться к своим, и вам не навредить, и вытащить и вас отсюда потом. Понятно, что бежать напрямую через лес это глупо.

– Не просто глупо, но и опасно, – заметил Эвен.

Пара усилий – и ход, ведущий в башню, был снова заложен каменными плитами, причем настолько искусно, что вряд ли бы кто посторонний мог догадаться о его существовании. Старик, Эвен, Лукас и Художник по очереди скользнули по выступам стены, заменявшим лестницу. Художник был готов к тому, что как только они окажутся в библиотеке, Лукас, а вместе с ним и Эвен начнут его корить за все, даже угрожать. Но этого не случилось. Ни слова не сказав, они отправились дальше, вниз, оставив Художника и Франсиса в библиотеке. Художник чувствовал, что все, что происходит, складывается по какому-то веками наработанному сценарию. И все те, кто оказался в заточении в замке, знают этот сценарий и покорно ему подчиняются. Он и сам порой стал чувствовать необходимость сделать то и то, а в чем-то себя ограничить. Однако эти стремления вступали в спор с предшествующим, пусть и небогатым жизненным опытом и воспоминаниями о прошлом.

– Я не зря собирал эту библиотеку. За нее я отдал почти половину из того, что жаловал мне король за расправу над ведьмами. Собирал книги и будто бы знал, что именно они, а не богатства, золото и серебро мне понадобятся сейчас.

Старик держал в руках тяжелую книгу в кожаном переплете. Инстинктивно Художник потянулся, чтобы взять ее, на какое-то мгновение подумав, что вот-вот снова подскочит Лукас и запретит ему что-либо читать. Но никто не помешал Франсису передать книгу. Художнику не терпелось открыть ее:

– Послушай, старик, как же я пойму то, о чем здесь написано? Я не знаю твоего языка, а ты моего. Я до сих пор не понимаю, как мы понимаем друг друга. Да и все остальные, как они понимают меня, тебя?

Франсис захохотал так громко, что со стороны лестницы показалась голова Лукаса. Он тоже улыбнулся и сразу же скрылся, чтобы не мешать. От смеха у старика из глаз брызнули слезы:

– Да, представь себе, смеюсь, потому что ты просто глупец! Истина ходит под носом, а ты ее не просто не замечаешь, а игнорируешь.

– Я ничего не игнорирую, а просто не понимаю, и все. Понять напрасно мы пытаемся того, кто быть непонятым желает…

– Брось эти свои стихи, они ни к чему, – Франсис постучал пальцем по корешку зажатой в руках Художника книги. – Ты разбрасываешься ими, а мне все равно не понять, о чем ты. А вот друг друга мы понимаем легко. Я же тебе говорил уже, что ты, да и я, и все, кто здесь, это не люди, не тела. Это души. Душа может все. Душа не умирает. Она живет, впитывает в себя все новое. Она может понять, когда непонятно, почувствовать, когда чувствовать нечего. Ты был со своей семьей, пока спал. Думаешь, не будь ты душой, это получилось бы? Хотя, ты сам можешь ответить на этот вопрос и мне незачем разводить дискуссию.

Художник не дослушал и открыл книгу.

– «Божественная комедия»?

– Почему нет? – удивился старик. – Нужно с чего-то начинать. Прекрасное издание, с гравюрами. А здесь все располагает к тому, чтобы читать вдумчиво, неторопливо, совсем не так, как ты читал там. Видишь, ты легко читаешь на латыни. Просто почувствуй это.

– Но издание…

– Да, книга довольно новая, не из тех, что были в моей библиотеке. Она с тех пор изрядно пополнилась, – Франсис с гордостью размахивал руками, показывая на стеллажи. В отличие от всех прочих закоулков в замке, здесь, в библиотеке пыли были намного меньше. Художник подметил это еще в первый свой приход и теперь снова убедился в этом.

– И откуда эта книга?

– Оттуда же, откуда и хлеб, и сыр, который ты имел счастье вкушать, и многое другое, о чем тебе пока что знать не нужно, – засуетился Франсис. – Ты снова становишься слишком любопытным. Спешить некуда, наслаждайся чтением, я не буду тебе мешать своими нотациями.