Парус любви

Когда Ри осознала, где она, то почувствовала, как ужас сдавил ей горло. В нос ударил запах затхлой трюмной воды, голова закружилась от качки, остатки дурмана стали рассеиваться, а это было последнее, что отгораживало ее от жестокой реальности. Она услышала, как где-то вверху, под напором свежеющего ветра, тяжело скрипят мачты и громко хлопают паруса.

Ри поднялась на колени, попробовала было встать, но ее туч же сшибла с ног усиливающаяся качка. Поглаживая ушибленное колено, Ри плотнее завернулась в накидку и постаралась собраться с мыслями в этой поистине киммерийской мгле. Зубы стучали от страха и холода; совершенно ошеломленная, она испытывала невыносимые душевные и физические муки.

Неожиданно Ри почувствовала прикосновение чего-то теплого к своей коже, подняла дрожащую руку и онемевшими пальцами коснулась щеки, по которой катились горячие слезы... С большим трудом сдержала она стон отчаяния, рвавшийся из глубин ее опустошенной души. И только легкий всхлип вырвался из плотно сжатых губ, когда она стала припоминать – такие недавние – обрывочные кошмарные сцены.

Она ехала на лошади вместе с Фрэнсисом и кузенами... Нет, в смятении подумала она, это было позавчера.

Она была вместе с Уэсли и Кэролайн. Да, совершенно верно. Они поехали в Каменный-дом-на-холме, чтобы взглянуть на спасенных щенят... но... они так и не добрались до Каменного-дома-на-холме. Вспомнив о том, что дорогу им перегородил экипаж, Ри прижала холодные кончики пальцев к пульсирующим вискам.

И вдруг невольно вскрикнула от страха, словно воочию увидев, как Уэсли упал с жеребца. Она стояла на коленях перед лишившейся чувств Кэролайн. Да, все это она помнила, но что случилось потом? Ри почувствовала, как у нее перехватило горло, когда она вновь увидела решительно приближающегося человека в красном камзоле. Она попыталась убежать от него, споткнулась и упала, но что было дальше?.. Она только помнила, как человек в красном камзоле прижал к ее лицу платок, смоченный каким-то одурманивающим раствором, после чего ее сознание погрузилось во тьму.

Оглушительный треск над головой напомнил Ри громкий выстрел, который повалил Уэсли. Он погиб. Она была почти уверена в этом, потому что ясно помнила изумление и боль, выражавшиеся на лице графа Рендейла, когда он упал в грязь, к ногам своего коня. А что, любопытно, случилось с Кэролайн Уинтерс? Может быть, и она тоже похищена и находится на борту корабля? Ри со смешанными чувствами пристально вгляделась в темноту; если Кэролайн на борту, это означает, что ее подруга в таком же бедственном положении, как и она.

– Кэролайн? – шепнула Ри; желание услышать знакомый голос оказалось так сильно, что она преодолела нежелание видеть подругу в таком же, как у нее, отчаянном положении. – Кэролайн?

– Вы пришли в себя? – спросил женский голос из мрака. Ри открыла рот от изумления, ибо на самом деле не ожидала ответа.

– Это ты, Кэролайн? – спросила она хриплым после долгого молчания голосом.

– Нет, – робко ответил голос, разрушая слабую надежду Ри. – Меня зовут Элис. Элис Мередит. Слава Богу, что вы проснулись. А то я боялась, что вы умерли. – Этот бестелесный голос явно принадлежал молодой девушке.

Внезапно Ри засмеялась. Этот смех показался ей самой странным. Уж не сходит ли она с ума?

– Нет! – выкрикнула Ри, услышав шорох на полу. – Пожалуйста, не оставляйте меня. Я не сумасшедшая, ей-богу, не сумасшедшая.

– Я не оставлю вас, – ответила девушка, назвавшаяся Элис Мередит. – Наоборот, я придвигаюсь к вам ближе. Здесь так темно и холодно. Впечатление такое, будто ты в могиле, только не так удобно, – продолжала она, и Ри явственно уловила страх в ее голосе.

Ри нерешительно протянула руку, не зная, что может нащупать. Рука наткнулась на дрожащее костлявое плечо; тонкий плащ почти не защищал девушку от холода, царившего в трюме.

– Попробуй разделить со мной мою накидку. Она на меховой подкладке и очень широкая. Хватит на нас обеих, – предложила Ри. Ей было искренне жаль молодую девушку, и в то же время она боялась, что незнакомый голос куда-нибудь исчезнет. Стопы несчастных пассажиров сливались с диким свистом ветра в снастях в один нечеловеческий вой, который будоражил нервы.

– Мне всегда было страшно одной в темноте, – вдруг произнесла Элис Мередит. – Мой отец был очень добрым человеком. Он не тушил свечу, пока я не засыпала... Иногда у нас не хватало денег на еду, но он все равно покупал мне свечи. Такой уж у него характер, всегда делал добро другим, а себе отказывал во всем. Себе он покупал только книги. Очень любил читать. А ему надо было бы купить себе пальто. Я говорила ему, но он никогда не слушал разумных советов. В конце концов он простудился, у него начался сильный жар... и он умер. – Она говорила так тихо, что среди рева моря, скрипа корабельной обшивки и людских стонов Ри едва могла расслышать ее слова.

– Кроме отца, у тебя никого не было? – спросила Ри.