Паруса и пушки

До Елизаветы английские корабли столетиями плавали исключительно в «узких морях» – как называли Ла-Манш и невеликое размерами Ирландское море. Теперь они наперегонки рванулись на просторы Атлантики…

Испанцам повезло не в пример больше, чем португальцам, – разгромив государства ацтеков и инков, они захватили поистине несметные богатства: золотые и серебряные изделия, драгоценные камни. Кроме того, очень быстро стали разрабатывать богатые серебряные рудники и золотые копи. Из обеих Америк в Испанию прямо-таки потоком шли груженные сокровищами «золотые галеоны», часто объединявшиеся в «золотые караваны». А с юга, мимо Африки, шли испанские и португальские корабли с пряностями, шелком (в Европе его еще не умели тогда производить) и другими ценными восточными товарами вроде индийских алмазов и китайского фарфора (который в Европе научатся делать только во второй половине XVIII в.).

Логика англичан была незатейлива: если нет своего, нужно отнять чужое. Имелась серьезная идеологическая база: англичане не просто безыдейно грабили, а как бы и боролись с «проклятыми папистами», что им не мешало при случае захватывать и корабли «нейтралов» (под каковое определение вполне подходили и заклятые друзья французы, чьи корабли англичане тоже не обходили вниманием).

Нападать на «золотые галеоны» первыми начали не англичане – идеи, как известно, носятся в воздухе. Еще в 1521 г. французский пират Жан Анго, выражаясь современным языком, «державший» район Азорских островов, захватил три испанские каравеллы с богатым грузом. А на следующий год его земляки проделали то же самое. И первыми грабить прибрежные испанские города начали французы – грабили поселения на Гаити и в Пуэрто-Рико, большие по тогдашним меркам города вроде Сантьяго-де-Куба и Гаваны (которую спалили дотла, хотя жители сопротивления не оказывали).

Однако это было своего рода художественной самодеятельностью, вылазками одиночек. Англичане же поставили пиратское ремесло буквально на конвейер, превратив его прямо-таки в часть государственной индустрии. Английское пиратство стало явлением уникальным, не имевшим аналогов нигде в Европе.

И в Европе многие короли разных стран привечали пиратов, точнее, их более респектабельную разновидность – каперов. Если пираты грабили всех подряд независимо от флага, каперы как бы числились на государственной службе. Во время войн, получив королевские свидетельства, они захватывали исключительно корабли противника («нейтралов» им категорически запрещалось трогать). По неписаным законам взятых в плен каперов не вешали, как без затей поступали с пиратами, а отправляли за решетку – что тоже не сахар, но всяко лучше петли на нок-рее, поперечной перекладине мачты (в те времена повешенные болтались на нок-реях долго – в целях наглядной агитации и предостережения другим).

Разумеется, короли «крышевали» каперов не за красивые глаза, а за часть добычи. Во Франции обычно брали десятую часть – а чтобы каперы не обманули, привезенное ими тщательно осматривали и оценивали королевские чиновники. Некоторое время многие французские пираты охотно получали каперские свидетельства у французского короля Франциска Первого – поскольку они грабили в первую очередь испанцев, а Франциск как раз с ними воевал – и потому закрывал глаза на то, что пираты-протестанты грабят его братьев по вере. Политика и государственная выгода выше такой лирики, как братство по вере (к слову, кардинал Ришелье, ярый гонитель протестантов у себя во Франции, во время Тридцатилетней войны поддерживал как раз протестантские державы – большая политика, государственная необходимость и все такое прочее…).

Любопытно, что каперов звали еще «приватиры» – поскольку они приватизировали захваченные грузы. Вот откуда пошло это словечко – а вы полагали, его придумали в наше время и в нашем Отечестве?

Оставшееся после выплаты каперами французскому королю «подоходного налога» распределялось так: треть – судовладельцам (сплошь и рядом пиратские и каперские корабли принадлежали вовсе не их капитанам), треть – на ремонт судна и подготовку следующего похода, треть – команде.

Правда, каперы, в том числе и англичане, массово пользовавшиеся гостеприимством короля Франциска, вскоре лишились удобных французских баз – французская армия потерпела серьезное поражение от испанцев, начались мирные переговоры, и одним из условий испанцы выставили полное прекращение выдачи каперских свидетельств кому бы то ни было. Франциск был вынужден подчиниться и указал каперам на дверь (наверняка не без внутреннего сожаления – все же доход от них был приличный). Каперов это мало огорчило – они вернулись к чисто пиратскому ремеслу. Риска чуточку прибавилось, только и всего…

Но разговор будет о другом – об уникальности положения пиратов в Англии, не имевшего аналогов в Европе (за одним-единственным исключением, а исключения, как говорится, лишь подтверждают правило). Впрочем, исключений было два, но – разного характера…