Паруса над океаном

Вопреки здравому смыслу (возжелали решить многие вопросы и успеть к зиме вернуться в метрополию!), они ушли в плавание задолго до окончания сезона штормов. И вот в результате череды случайностей, в момент, когда два фрегата сопровождения ночью разбросало по морю, корабль подвергся нападению пиратских шебек, которые, в свою очередь, выходить в море в такую погоду тоже обычно воздерживались, ибо найти в это время поживу фактически невозможно. Пираты, выяснив имена статусных пленников, уступили их своему владыке за денежку – сравнительно небольшую, но быструю.

«Самый настоящий рояль в кустах, огромный и блестящий», – подумалось мне. На такую удачу я не рассчитывал. Нет, дело не в том, что повезло захватить Агадир, это как раз считал не везением, а детально разработанной операцией, не реализовать которую с нашими возможностями было бы полнейшим идиотизмом. И дело не в деньгах, которые мог бы стрясти с такого человека за его освобождение. Зачем мне, скажем, полмиллиона или даже миллион, если в будущем можно получить огромные материальные и моральные преференции, стоит только правильно распорядиться дружбой и благосклонным отношением семьи, родственной императорскому дому и имеющей безусловное влияние на короля, на королеву-мать и на их окружение. Да о чем там говорить, если владыки Леонские имели неслабую толику крови Габсбургов и, как это ни странно, Бурбонов! Тем более всем было известно, что старый герцог Леонский последние пару лет ничем серьезным не занимался, всеми делами провинции ворочал его сын и наследник дон Марко.

Лицо и повадки священника тоже несли многовековую печать высокородного происхождения. По едва заметному улучшению его настроения и глазам, на миг блеснувшим радостью, когда он получил из моих рук казалось бы навсегда утраченную священную регалию, мне стало ясно, что в его лице я нашел откровенного доброжелателя на довольно высоком уровне церковной католической иерархии. В тот миг даже не представлял, насколько высоком.

Приняв благословение, перекрестился по-православному, однако это его нисколько не покоробило. Священник только выразил пожелание, чтобы я и мои наемники (именно так воспринималась моя маленькая армия) со временем нашли самый праведный путь к Богу.

Вообще-то в советской и постсоветской истории и литературе об этом не написано, но именно наша церковь всегда относилась к католикам откровенно антагонистично. Между тем в эти времена отношение католической церкви к христианам-ортодоксам было довольно нейтральное – надеялись, что в результате православные примут унию Ватикана, и на кострах их никогда не жгли. А вот к собственным изменникам, лютеранам-протестантам, католики относились жестоко и непримиримо, устраивали Варфоломеевские ночи и вели беспощадную войну, кстати, нередко в качестве наемников приглашали тех же наших запорожских казаков-ортодоксов.

Во время этой встречи даже не подозревал, что сегодняшний захват Агадира вызовет в определенных кругах светской и духовной власти острый интерес и спровоцирует самое тщательное расследование как побудительных мотивов, так и личности самого молодого идальго Микаэля де Картенара. Ходили слухи и о моем княжеском достоинстве в царстве Московском, что подтверждало платежеспособность и возможность нанять армию злых казаков, и о походе по московским и польским землям, где я смог награбить немало добра. И только благодаря благосклонному отношению нового герцога Леона, а также снисходительности бывшего сюзерена герцога Андалусского отношение ко мне сильных мира сего при королевском дворе было навсегда определено как нормальное и доброжелательное. А воинские успехи воспринимались не как дьявольский промысел, а как чертовское везение именно их, испанской короны, дворянина.

В таком же духе прозвучало высказывание епископа Леонского в ставке кардинала Испанского. Правда, об этом я узнал много позже, и отгадайте от кого? Да, именно в тот день было принято решение о назначении в мой новый феод пастыря, направили туда моего старого приятеля падре с уже ухоженного и благополучного прихода де Сильва.

А еще «большой и блестящий рояль» положил начало деловым и дружеским отношениям рода владетелей Леона и рода Каширских-Картенара на долгие-долгие годы. Кроме того, в испанской, каталонской, французской, итальянской и португальской дворянской воинской среде я заработал имя, а эта мелкая феодальная междоусобица получила резонанс громкий, но в большинстве своем благоприятный. Как позже выяснилось, в столичных и провинциальных салонах было много разглагольствующих и желающих повторить сей подвиг, но не решился никто.

Однако обо всем об этом я узнаю далеко не сегодня. А сегодня, сразу после полудня, еще довелось идти в порт и среди стремящихся на свободу рабов устраивать пиар-акцию по привлечению на новые земли нужных княжеству переселенцев.