Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

Повариха стала ругаться с кастеляншей, врачиха с уборщицей. До этой свары на корабле было всё спокойно. А тут визг и шум, постоянные истерики и слезы, объяснительные и заявления. В общем, большой корабль стал напоминать коммунальную квартиру. Сурьезные мужики в морских робах забеспокоились и занервничали. Старпом думал, ну повоюют чуть да успокоятся, но нет, война принимала затяжной характер, и кто-то из баб уже пытался потаскать товарку за волосья. И старпом решил принять удар на себя. Стал притеснять и привязываться ко всем четырем по отдельности. Так их достал, что им небо с овчинку показалось. Самодурствовал до тех пор, пока женщины не объединились в своей ненависти к нему. Общая беда сблизила их настолько, что к середине рейса они стали лучшими подругами. А на корабле опять воцарилась тишь и благодать. Что старпому и надо было.

— Я не хочу, вам читать морали. Бог вам судья. Но! Если, кто забыл, то напоминаю. Пароходная семья заканчивается, как на горизонте увидите остров Аскольд. Я не допущу, выяснения отношений на корабле с вашими женами…

Остров Аскольда, небольшой островок, порядка 14 кв. км. Находится в заливе Петра Великого Японского моря. В 50-ти км. от Владивостока и 40-км. от Находки. Славится своими пятнистыми оленями.

После того как отбили атаку пиратов, на паруснике наступили однообразные, похожие друг на друга дни. С утренними построениями, завтраками, редкими авралами, так как ветер был «полный бакштаг», обедами и ужинами. Одно озадачивало командование корабля и поднимало настроение экипажа: время от времени на горизонте появлялся корвет ВМФ США. Создавалось впечатление, что он следил за продвижением российского парусника. Потом корвет исчез, но «Надежду» по очереди эскортировали то германские, то французские эсминцы. Они то возникали в дрожащем мареве, будто призраки, то исчезали.

Капитан относился к этому без особых эмоций и в кают-компании, обычно за обедом, чуть-чуть опустив голову, с полуулыбкой сообщал комсоставу о том, что парусник опять стерегут. При этом он наблюдал реакцию присутствующих. Илья это заметил. На какую-то секунду они встретились взглядами, и он вдруг понял, что капитан что-то знает, чего не знают другие, и ждет от кого-нибудь из них неожиданной реакции на его информацию. И это становилось всё более и более интересно. Что-то происходило, но что? Илья отвел глаза от капитанских зениц, и правильно сделал, так как у него постоянно зудело в одном месте, хотелось спросить: что, в конце концов, всё это значит?

Но спросил за него неунывающий Кругляк.

— Уж не хотят ли они в нейтральных водах нас арестовать? — хохотнул дурашливо начпрод, но тут же осекся под ледяным взглядом капитана.

Вечером в каюту к Илье постучался курсант Серый:

— Тут я еще кое-что нарыл; может, тебе надо для полной информации.

— Валяй! — Илья оживился.

— Только об этой проблеме знает капитан.

Илья бросил свое тело на хлипкий с виду диванчик, пожизненно прикрученный к бакборту, и уставился на Дмитрия.

— Илья, а что мне надо было делать? У капитана оказалась та же проблема, что и у тебя, точь-в-точь, — оправдывался он, сконфуженно продолжая топтаться у дверей каюты.

Оказывается, Серый был на паруснике вроде компьютерной скорой помощи. Все знали, что он с легкостью разбирал и собирал планшеты, компы и другие гаджеты, устраняя легкие технические неисправности; для этого у него имелся особый походный чемоданчик. Что касается программного обеспечения, то он вообще щелкал все проблемы, как орешки, несмотря на пароли и коды.