Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

Информация, которую он получил от радиста, конечно, интересная и интригующая, про него не забыли и его ведут. И это в конечном итоге немного сняло его внутреннее напряжение. Если бы не сегодняшнее происшествие, которое перевернуло всё вверх тормашками. Отсутствие хозяина в каюте до обеда странным образом повлияло на ее внутреннее убранство. Мало того, что каюта была не закрыта, — оказался включенным ноут бук, хотя Илья точно помнил, что не включал его с утра. Уборщица, через день прибиравшая каюту Ильи, женщина грузная, пожилая, но необыкновенно легко и непринужденно снующая по внутреннему телу парусника при любых штормах, сделала круглые глаза, когда Илья ненароком ей сообщил, что она его каюту не закрыла на ключ. Этого не может быть, уверяла она.

Пришлось сочинять Маше, что у него проблемы с компьютером, и она, откликнувшись на просьбу Ильи, познакомила его с невысоким флегматичным курсантом со взглядом потерявшейся собаки и интересной фамилией Серый.

— Компьютерный гений, — отрекомендовала она его Илье и убежала зубрить астрономию.

Раньше Илья уже сталкивался с ним и вначале предположил, что того зовут Сергей и потому его имя так «склоняли». Оказалось, имя у курсанта было Дмитрий, а фамилия — Серый. Курсант Серый был обычным университетским тихушником, никуда не высовывался, ни в чем экстраординарном замечен не был — так, средняя арифметическая морская личность. Но стоило его каким-то образом зацепить в том, что касалось компов, он преображался, полусонный взгляд «ботаника» тут же оживал. Он сыпал терминами так скоро и с таким восторгом, что создавалось впечатление, будто кое-что из названного он придумал сам.

Выслушав просьбу Ильи посмотреть, болен ли чем компьютер, Серый быстро, словно он джазовый музыкант, прошелся по клавиатуре и погрузился в драйвера.

— Кто-то еще получает твои репортажи, и главное, там постоянно идет какая-то странная переписка, — радостно преподнес он Илье первую новость. — Что это? Вот видишь, тут всё не открывается, а сразу сбрасывается в мусорное ведро. Посмотри.

Илья даже и не догадался заглянуть туда.

Все репортажи фигурировали в отправленных по Владивостокскому адресу, в морской госуниверситет, а потом каким-то неведомым образом письма копировались и уходили на непонятные адреса: 2008YR@ и 2008VK@zzzo.

— И как давно это у меня?

— А сейчас мы посмотрим. — Серый азартно застучал по клавишам. — Так, выходит, с 23 июня. Если мне не изменяет память, в это время у нас была стоянка в Задаре. — Он вопросительно посмотрел на ошалевшего Илью. — Тебе это о чем-то говорит?

— Пока нет.

— Чтобы к тебе войти и запустить программу, надо от силы минут пять. Насколько я понял, и пароль у тебя так, для отвода глаз, для чайников. Всего делов-то.

— Послушай, Дима, ты можешь держать язык за зубами? — Илья взял его за плечи. — На самом деле это всё не просто так. Но я сам не могу еще сообразить, зачем всё это… Пообещай, что ты никому не сболтнешь.

Серый качнул головой утвердительно:

— Мне это ни к чему. Можешь быть спокоен. Если что-то еще, обращайся. А с этим как быть? — он кивнул в сторону ноутбука и внимательно, с прищуром, посмотрел на Илью. — Я, в принципе, могу это переформатировать, и он будет или посылать какую-нибудь ерунду, или вообще… Я могу это.

— Пока не надо… — До Ильи стало доходить, что кто-то намеренно всё разбросал так, чтобы он стал рыскать и наткнулся на всё это. Но для чего нужен был этот цирк, он еще не знал…

— Пускай будет всё как есть… Ты иди.

Дима Серый пожал плечами:

— Как хочешь. — И растворился за дверью, оставив за собой легкое ощущение обиды и недопонимания: мол, я для тебя старался, а ты…

Из моих дневниковых записей.

Немного совсем уж личного, но о котором надо написать, чтобы не забыть…

Конфуз случился на первой неделе похода. Зашел в гальюн, уселся, с толком, чувством и расстановкой, со старым журналом. Посидел так душевно. У дверей уже ждала крайне раздраженная врачиха. Увидела меня, выходившего из гальюна, и у нее поползли вверх брови:

— Вы что, молодой человек? Это же для дам, — она ткнула пальцем в еле-еле различимую, полустертую букву «Ж» на двери.

— Извините, Валентина Васильевна, — пролепетал я и юркнул в коридор.

Оказывается, на корабле есть женские и мужские гальюны. Смотреть надо в оба.

Из услышанного на юте трепа: