Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

1) «Tides and tidal stream»;

2) «Ports and harbor»;

3) «Chart reading. Heading»;

4) «Directions»;

5) «Coast»

с использованием учебных пособий: «Learn to read pilot book», «English for navigator», словаря для чтения английских и американских навигационных карт и карт погоды, а также адмиралтейских карт.

Изучить следующие темы по деловому английскому языку для моряков:

1) «Таможенный досмотр судна»;

2) «Таможенная очистка судна по приходе и отходе».

Были повторены темы:

1) «Лоцманская проводка судна»;

2) «Медицинский осмотр судна».

В ходе занятий осуществлять развитие навыков аудирования при помощи аудиокурса «Utopia», а также прослушать пленку «Стандартные морские фразы». Просмотрены для показа и обсуждения на английском языке два видеофильма «Парусники мира».

Проводить как устные, так и письменные формы контроля знаний курсантов.

На конец практики по дисциплине «Английский язык» провести аттестацию курсантов.

Бытовые условия курсантов

Курсанты расселены по 11 человек в кубрик. Питание курсантов организовано в две смены. Смену постельного белья и помывку курсантов производить регулярно через 10 суток.

Сильная вещь — «организация учебного процесса»! Да осилит дорогу идущий! Я по сравнению с этими ребятами слюнтяй. Мне кажется, я бы не выдержал такого ритма. Невольно зауважаешь этих ребят…

Пишу дальше свой морской роман. За иллюминатором качается ласковая, легкая волна. Любой маринист видит проблему с берега. Пока же роман из моей двести четвертой каюты никак не выберется на морские просторы. Успокаиваю себя тем, что закрутить сюжет надо так, чтобы… чтобы соленая морская водица не утопила мои фантазии. Пока всё происходит на суше, все живы и здоровы. Пока я добрый писатель. Но это пока…

Дед

Дедушка и не ведает, где внучек обедает.

Народная пословица

Единственным человеком, которого бесконечно уважал и немножко побаивался Илья, был дед. С отцом было намного сложнее и противоречивее. Старику уже перевалило далеко за восемьдесят, он был кряжист, но подтянут по-военному, хотя военным никогда не был. Всю жизнь он был дирижером в театре и преподавал в консерватории. Когда Илья учился в начальной школе, они с бабушкой вечерами часто ходили в музыкальный театр; бабушка знала все спектакли наизусть, потому что она была когда-то звездой оперетты. Илья, тогда еще маленький, худосочный мальчик, жался к бабушке, хлопал огромными ресницами и удивлялся, откуда это бабушку все знают. Особенно ему нравилось появление деда из оркестровой ямы. Все аплодировали, а Илья громче всех.

И еще ему иногда позволялось находиться в оркестровой яме, но это на репетиции. Он сидел как мышка и наблюдал за одной виолончелисткой в синем бархатном платье, в которую был тайно влюблен. В детстве все думали, что он пойдет по стопам дедушки. И он тоже так думал, класса до шестого. А потом всё поехало в разные стороны… с уходом отца.

Дед ждал его в столовой. Он молчал, пил чай с медом и вздыхал. Илья при деде не курил, хотя ему очень хотелось сейчас сунуть в рот сигарету и с наслаждением затянуться дымом. Наконец дед прервал затянувшееся молчание:

— Ты же знаешь, Илья: ты одна моя надежда. Неизвестно, сколько там отмерено мне на небе для присутствия здесь, на земле. Это и неважно. Важно, чтобы я мог спокойно уйти туда, зная, что ты человек. Аспирантуру ты бросил.

— Нет. Я взял тайм — аут.

— Бросил, бросил. Ты мусолишь эту тему уже два года. Звонил твой отец, они о чем-то долго говорили с твоей матерью.

Ты продолжаешь катиться по наклонной плоскости… Так мне думается. Разве я не прав?

Вопрос повис в воздухе.

«Если бы ты знал, куда я качусь», — подумал Илья. Он почему-то сейчас сам ужаснулся тому, что с ним происходило. У него это иногда пробивалось. Но ненадолго. Обычно как-то всё рассасывалось само собой. Все передряги превращались в очередной анекдот для его друзей.

Дед уже в конце войны попал на фронт и считал, что в войсках он стал тем, кем стал. Это была главная его тема при воспитательных беседах.

— Каждый нормальный мужик должен служить в армии.

— Дед, какая армия? Что там делать?

— Я вот служил.

— Дед, у вас было другое время. Это… как его… коллективизация, индустриализация, коммунизм…

— Дурак ты! Не ёрничай! Время тут ни при чем. Мы просто любили свою Родину, и каждый уважающий себя мужик… Жалко мне смотреть на ваше поколение.