Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

«Неужели еще есть девчонки, у которых выступает румянец на щеках? Что это такое? Что это за феномен природы? Маша, Машенька, Машуля! Господи, что это я всё фантазирую! Подумаешь, щеки порозовели; подумаешь, взгляд бесхитростный… Деревня! Что я, не знаю все их уловки? А со мной что? Я никогда так не волновался… Это всё море и одиночество. Надо выбросить это из головы…»

Но симпатичные немногочисленные и такие завораживающие в своей простоте конопушки, поселившиеся у носика Маши, то и дело всплывали почему-то в его сознании как наивысшее по красоте явление на девичьем лице. Они, эти конопушки, так его умиляли, что у него даже появилось непреодолимое желание потрогать их пальцем: настоящие они или нет? Какие глупости лезут в голову, злился он на себя, но ничего поделать не мог.

Происшествия со многими неизвестными

Когда сомнений жизнь полна,

Спешим мы упирать на честность,
Не столько правда нам нужна,
Сколько пугает неизвестность.

В. Щедрин

В душе было душно и скользко от разлитого кем-то шампуня. Илья подставил голову под потоки теплой воды и, закрыв глаза, стоял так пять минут, а может, и больше…

«Что это, — спрашивал он себя, — что это за явление? Смотреть не на что, одни глазищи… да конопушки. Интересно, она вообще знает, что такое платье, или эта роба темно-синего цвета — предел ее мечтаний? И почему я о ней вдруг стал постоянно думать? Зачем поперся к ним в кубрик? Хиромант… Что это она себе воображает? Хотя… воображаю все-таки я… Что ж, посмотрим! Не такие крепости брали. А впрочем, какие крепости… Чушь!»

— Кретин! — неожиданно со злостью выругался он вслух. — Рассуждаю, как последний идиот. Крепости! Это же, это же… — Он никак не мог придумать эпитеты к ней, а потом прошептал: — Она же, как солнышко на умытом после дождя небе! А настроение улучшается, так же когда увидишь на небе радугу.

«Наверное, начну стихи писать, раз влюбился», — поставил он сам себе диагноз. И от этого признания самому себе ему вдруг стало хорошо и радостно.

Илья мочалкой растер тело до красноты, так что оно стало гореть; потом, постояв еще чуть под струями воды, закрыл кран. Насухо вытершись и еще не одевшись, он зачем-то толкнул дверь. Дверь не открывалась… Он еще раз попробовал. Но та стояла насмерть. Замерев в растерянности перед неожиданным препятствием, не зная, что предпринять, так как было уже далеко за полночь, Илья в нерешительности стукнул несколько раз кулаком в дверь. Потом прислушался. Но, кроме приглушенного шума дизель-генератора и одиноких капель из душа, ничего не было слышно… Благостное настроение улетучилось.

Что бы это означало? Кто-то подшучивает над ним или…

Попробовав еще раз дверь на прочность, Илья опять включил душ и просто так, подставляя лицо под упругие струи теплой воды, зажмурившись, простоял, как ему показалось, целую вечность…

Конечно, будут хихикать, злорадствовать: корреспондента за крыли в душе! Наверное, будут наблюдать, как он себя поведет. А как надо себя вести с невидимым врагом? А может, и не врагом, а так, хохмачом и придурком, которому делать нечего… «Ладно. В любом случае орать не буду и биться головой о стенку тоже», — решил он.

Натянув шорты и футболку на мокрое тело, он с надеждой, что свершится чудо, опять с остервенением толкнул дверь… И чудо произошло: она открылась без особого труда. За дверью стоял седой, худосочно-жилистый и слегка обросший щетиной электромеханик. Он с интересом разглядывал Илью, будто тот только что совершил перед ним какой-то необыкновенный трюк.

— Аккуратнее, вы могли меня зашибить!

— Да я… — закричал в ярости Илья и тут же осекся. — Я задумался о бренности жизни; извините, не рассчитал свои силы, — проскулил он неожиданно жалобно. Но для верности посмотрел по сторонам: нет ли тут еще кого-нибудь, кто злорадно хихикает над ним?

— Не рано ли вам думать об этом? Смотрите, так можно и свихнуться. Думайте, молодой человек, о хорошем.

Илья в недоумении взлохматил мокрую после душа шевелюру, не зная, что ответить. В общем-то, электромеханик был, конечно, прав… Но если не он его закрыл, то кто? Кто этот тайный недоброжелатель? Гнев постепенно улетучился, но остался вопрос и еще досада на самого себя. Кто-то же это сделал! Если это была и шутка, то очень злая. Спаситель же в ответ улыбался по-доброму и ободряюще, увидев, что Илья чуть подрастерялся.

— Значит, не спится, молодой человек… — Он то ли спросил, то ли констатировал. — Это в юности бывает. От любовных терзаний и треволнений хочется в омут головой. Или под холодный душ. — Электромеханик при этом продолжал обезоруживающе, по-детски, улыбаться: мол, чего уж, понятно, с кем не случается.

Илья сообразил, что человек с такой улыбкой, наверное, не способен на подлость и оказался перед дверью душа, скорее всего, совершенно случайно.

И он в ответ тоже растянул губы в вынужденной ухмылке, хотя еще пару секунд назад хотел заехать в челюсть первому встречному.