Паруса в океане

Астарт нечеловеческим усилием стряхнул с себя бывших друзей. Подпрыгнув, ухватился за балку хлебного амбара и взлетел на крышу. Через мгновение - он на другой крыше.

Свора пьянчуг с негодующими криками катила вслед за ним по земле, размахивая палками и кувшинами.

Астарт спрыгнул, отчаянным рывком преодолел квартал гончаров, взобрался на крепостную стену, увитую плющом и виноградными лозами.

Здесь всегда кто-нибудь да был: отсюда открывался величественный вид на море. Один из таких любителей природы неожиданным ударом увесистой клюки сбил беглеца с ног.

Когда Астарт пришел в себя, веревки опутывали все тело. Далеко внизу рокотал прибой и ветер забрасывал на стену редкие брызги. Преследователи переговаривались, шумно отдуваясь после бега. Один предложил сдать Астарта ополченцам: беглые рабы - их забота, может, самая главная. Другой возразил: у жреца-настоятеля свои счеты с беглецом, поэтому он отвалит хорошую награду за поимку не торгуясь.

Астарт перекатился к краю стены и, прошептав молитву, ринулся в бурлящую пучину. Слабый всплеск потонул в шуме прибоя и тоскливых криках чаек.

12. ДВОЕ

В полутемной мрачной келье жрицы словно стало светлей.

Раза в четыре быстрее колотится сердце,

Когда о любви помышляю.

Шагу ступить по-людски не дает,

Торопливо на привязи скачет.

Ларит пела перед бронзовым зеркальцем, прибитым к каменной стене. Она пела, не в силах сдержать свои чувства: Астарт жив. Он свободен, как прежде!

Жрицы в соседних кельях тревожно прислушивались и недовольно качали головами. "Она еще способна любить? Это скоро пройдет..."

Ни тебе платье одеть,

Ни тебе взять опахало,

Ни глаза подвести,

Ни душистой смолой умаститься!

О милом подумаю - под руку так и толкает:

"Не медли, не мешкай! Желанной мечты добивайся!"

Ты опрометчиво, сердце мое!

Угомонись и не мучай меня сумасбродством.

Гибкая тень скользнула у слабо светящейся курильницы. Песня на миг стихла, но тут же вновь взметнулась, еще более торжествующая и счастливая. Ларит пела, обняв за шею любимого и жадно вглядываясь в его глаза:

Любимый придет к тебе сам,

А с ним - любопытные взоры.

Не допускай, чтоб мне в осужденье сказали:

- Женщина эта сама не своя от любви!

При мысли о любимом терпеливее будь, мое сердце:

Бейся по крайности медленнее раза в четыре!

Песня кончилась. Жрица прильнула к Астарту и еле слышно прошептала:

- Мои молитвы помогли, я рада! Нет счастливей женщины во всем Тире. О Великая Мать! Я боюсь твоей щедрости. Что ты запросишь в ответ?

- Моя милая, зачем ты позволила разлучить нас?

Ларит выскользнула из его объятий и, засмеявшись, закружилась вокруг него.

Твоей любви отвергнуть я не в силах.

Будь верен упоенью своему!

Не отступлюсь от милого, хоть бейте!

Хоть продержите целый день в болоте!

Хоть в Сирию меня плетьми гоните!

Хоть в Нубию - дубьем,

Хоть пальмовыми розгами - в пустыню,

Иль тумаками - к устью Нила.

На увещеванья ваши не поддамся.

Я не хочу противиться любви.

Мой милый раб, беглец, бунтарь, тебя не возможно не любить. Даже если бы между нами не было нашего детства, я бы любила тебя. Я тебя люблю, долговой раб, мой возлюбленный бродяга! Астарт, милый... - Ларит, заливаясь слезами, осыпала поцелуями его лицо.

- Ибо крепка, как смерть, любовь... - прошептала она. Астарт вздрогнул, по его спине пробежал холодок. - Стрелы ее - стрелы огненные. Большие воды не могут потушить любовь, и реки не зальют ее.

- Откуда... откуда ты это знаешь?

- Что с тобой? Это же притча о царе Соломоне и его возлюбленной. Почему волнение на твоем лице?

- Я слышал это раньше... но совсем по-другому.

- От женщины?

- Да.

И он рассказал о своей жизни наемника штрафной сотни, полной ужаса перед завтрашним днем, о попытках развеять, утопить, растоптать всесильный, изнуряющий и истязающий страх, о царском гареме, о смелых женщинах, плюющих в лицо фараону. И "Песнь песней", известная многим народам, была их молитвой...

Жрица смотрела на свои дорогие чаши, многочисленные пузырьки разной формы. Румяна, духи, кремы, хна, мирра, ладан, бальзамовые масла, порошки и кипарисовой коры, красная краска для ногтей, лазурь для век... Зачем ей это все? Богиня! Дай ей простую человеческую судьбу!..

Ее щеки почувствовали тепло его ладоней. Астарт повернул к себе лицо женщины и заглянул в большие влажные глаза.

- Сегодня в храме не будет жертв.

- Что ты еще задумал? О милый, не дразни богиню, мы и так...

- Утром придешь на базарную площадь. Если ничего не болтают о моей смерти...

- Твоей смерти?! О боги!

- ...значит, мы встретимся в дюнах.

От его слов повеяло другим миром, жестким и непреклонным.

- Астарт!

Он целовал ее шепчущие губы.

- Астарт... я боюсь...