Парусам нужен ветер

— Тогда заходи, — говорю, — только не мешай работать.

— Я тебе помогу держать что-нибудь.

— Знаю я, какой ты помогальщик…

— Вы чего там в дверях шепчетесь? — крикнула мама. — Боря, садись с нами обедать.

— Спасибо, я уже обедал.

— А у нас сегодня кисель черничный, — сказала мама, — может, выпьешь стаканчик за компанию с Вовкой?

— Кисель?.. Выпью. Только вы мне два стакана налейте. Я уже третий день стараюсь поправляться и ем помногу, — сказал Борька.

— Слышишь, Вовка, какой Боря молодец! Этак он тебя через неделю одной левой поборет.

Борька тяжело вздохнул.

— Нет. Через неделю не поборю. Может, через семь дней — и то не знаю.

Не успел я съесть второе, как Борька справился с киселём и пошёл в комнату. Тут я стал есть ещё быстрее, потому что этот Борька хоть и без молотка пришёл, а всё равно что-нибудь да натворит.

Вдруг слышу: звенит. Будильник звенит, а Борька вовсю громко чихает. «Вот так, — подумал я, — без меня зазвенел. И Борька чихает… Наверно, чтобы все слышали, что будильник не сам починился, а это он, Борька, его исправил».

Тут мне кисель показался горьким. И кто их только придумал, эти кисели. И второе тоже… Из-за этих обедов ничего настоящего в жизни не сделаешь. Мне стало грустно, потому что так за киселями можно всю жизнь просидеть.

Я пошёл к Борьке.

— Здорово, — говорю, — быстро ты починил. Что же ты меня не подождал… А говорил, вместе будем…

Борька поднёс к моему уху будильник и стал им трясти. В будильнике зазвенело.

— А чего ты его трясёшь? — спрашиваю.

— Да я вот… сложил в него все винтики и колесики. Тебя жду, чтоб вместе начинать.

Я от этих Борькиных слов так обрадовался, что чуть до потолка не подпрыгнул.

— Знаешь, Борька, ты настоящий друг! — говорю.

— Конечно, — отвечает он. — Я вот отвёртку твою нашёл под диваном. Ну и пылищи у вас там!

— А я-то думал: чего ты расчихался? Выходит, ты это просто от пыли?

— От чего же ещё?!

— Ладно. Отряхивайся и — давай.

— Я потом отряхнусь. Когда сделаем.

— Хоть бы руки сходил вымыл. Ведь часы чиним — не что-нибудь!

Борька посмотрел на меня, надулся и сказал:

— Значит, я — руки иди мой, а ты в это время — отвёртку опять затеряешь, да?..

— Раз так! — кричу. — Пошли вместе! Раз так, я тоже руки вымою, хоть они у меня и чистые!

В Сосновку по серьёзному делу

Мы все ходили по двору и не знали, что бы нам такое придумать.

— А у нас на площадке теперь новый сосед живёт, — сказал Борька.

— Ну и что? — развёл руками Толик. Он, когда говорит, всегда себе руками помогает.

— А то, что он на бульдозере работает. Вот. Его Валерий Николаевич зовут.

— Подумаешь, на бульдозере! — сказал Вадик. — Вот если бы на самолёте или на ракете, вот это да!

— Ребята, вон Валерий Николаевич вышел, видите? — зашипел Борька и вдруг крикнул: — Здравствуйте, Валерий Николаевич!

Мы увидели дядьку в кепке и в кожаной куртке. Руки у него были засунуты в карманы. Он шёл к нам.

— Здорово, мужчины! — услышали мы.

— Здравствуйте! — отвечаем. Только Вадик не поздоровался. Он сказал:

— А мы и не мужчины.

— Кто же вы тогда? — Дядька посмотрел на Вадика и нахмурился.

— Мы ещё мальчики.

— А из мальчиков кто вырастает? Девочки?

Мы все засмеялись, а Вадик надулся.

— Из мальчиков вырастают специалисты.

— Кто-кто?! — захохотал дядька.

— Специалисты — вот кто, — повторил Вадик и отвернулся.

— Слушай, специалист, ты хоть на деревья лазать умеешь?

— Нет, не умею, — сказал Вадик грустным голосом.

— А ты? — Валерий Николаевич посмотрел на меня.

— И я не умею… Нам не разрешают…

— Потому что от этого деревья ломаются, — добавил Толик.

— Эх, вы… цветы жизни… растёте, как божья травка в теплице. — Валерий Николаевич вздохнул, покачал головой и добавил: — Пошли в Сосновку.

В Сосновском парке люди ходят по дорожкам и медленно смотрят по сторонам. Если так гулять, то ведь можно заснуть. Прямо стоя. Поэтому Валерий Николаевич разрешил нам бегать и прыгать. Не на газонах, а между деревьями — где уже лес начинается. Валерий Николаевич сказал, что всё можно: и бегать, и прыгать, и кувыркаться, и на деревья лазать. Только надо делать всё с головой.

И вот мы разбежались кто куда. Мы так кричали — будто заблудились. Только мы не заблудились, а это от радости.

Борька закинул высоко на ветку свою белую шапку с пластмассовым козырьком. Мы набрали шишек и стали сбивать её. Я попал, шапка свалилась, а Борька захотел её снова закинуть. Потому что ему здорово понравилось попадать шишками. Но тут Валерий Николаевич сказал:

— Пора кончать этот телячий восторг. Хватит, хватит! Мы что, сюда приехали пугать деревья своим криком?! Вон как трясутся.

— Это они от ветра.

— Ничего подобного — страху вы на них нагнали. Ладно, братва… Приехали мы по серьёзному делу: учиться лазать на деревья.

Валерий Николаевич подвёл нас к дереву.

— Вот видите эту сосну с толстыми сучьями у земли?

— Ого!.. Вы нас заставите лезть на самый верх?! — испугался Толик, и мы все задрали головы, потому что сосна была очень высокая.

— Я никого не буду заставлять. Пусть лезет тот, кто хочет стать смелым…

— А дерево не поломается? — сказал я.