Парусная птица. Сборник повестей, рассказов и сказок

И опять Горчица помолчала, прежде чем ответить. Эти маленькие паузы, как ледяные гвозди, делали каждое ее слово значительным и острым.

– Нэф хотел отправить сыновей в Некрай на учебу. Реф согласился. А Кноф… – она мельком взглянула на черноволосую. – Сын Розы хотел остаться в Холмах и жениться. Академии ему ни к чему, так он сказал. И еще он сказал, что ненавидит отца и хочет его убить.

– Врешь! – выкрикнула Роза.

Горчица ухмыльнулась:

– Может, и вру… Это он не мне говорил. Это он Рефу, дурачку, говорил. А Реф, бедняга, врать вообще не умеет.

Начальник стражи, позабыв обо мне, переводил взгляд с черноволосой на рыжую и обратно.

– Капитан, – голос Аррфа звучал теперь устало. – Верни слуг. Пусть позаботятся о лошадях. Собери людей с лопатами: до захода солнца барон должен быть похоронен. Поспеши! Я, возможно, смогу простить вам всем вчерашнее бегство. А может, и нет. Постарайтесь меня задобрить.

Начальник стражи щелкнул каблуками и исчез. Остались женщины: Роза уперла кулаки в крутые бока. Горчица стояла неподвижно, ветер теребил длинный и легкий подол ее ситцевого платья.

– Роза, – медленно начал Аррф. – Ты когда–нибудь думала о том, что твой сын может быть веснаром?

Черноволосая мигнула. Ответила через силу:

– Мы все об этом думаем. Спросите хоть Горчицу. Она тоже.

– Мы думаем, – подтвердила рыжая со странной улыбкой. – В старину они часто рождались, веснары–то… Мать мне рассказывала – всегда устраивали праздник, когда малыш впервые травку подрастит. Никто, – она впилась взглядом в воспаленные глаза мага, – никто их не боялся. И не боится. И веснар, – она кивнула на меня, – никогда и ни за что не убьет человека. Только нелюдь.

Она была сумасшедшая. Безумие влажно поблескивало в ее глазах.

– Ты все сказала? – хрипло спросил Аррф.

– Выходит, Нэфа другой веснар убил? – она рассуждала, не слушая мага. – Не этот? Иначе ты не расспрашивал бы… Ага! Веснар в Холмах, и ты не знаешь, кто это… Пойди по домам, Аррф, пойди по всему поселку и каждого спрашивай. Сколько там у нас местных в поселке? А на выселках? Ничего, за неделю справишься… Если спать не будешь. И если веснар тебя дождется.

– Допрыгаешься, – вполголоса сказала ей Роза.

Горчица улыбнулась шире:

– А начинать надо с девок. Каждая девка в поселке, бери любую, хоть хромую, хоть горбатую. Он со всеми переспал. Не веришь? Пойди, поспрашивай.

– Бред, – выплюнул Аррф. – Замолчи.

Горчица послушалась – и молчала целых три мгновения. Коротенькая, холодная пауза.

– Мальчишку–то мне можно забрать? – спросила совсем другим голосом, тихо. – Рефа? Насовсем?

Маг не ответил. Обернулся к Розе:

– Скажи… Кто из девчонок… в последнее время… с кем он… ты знаешь?

Женщина чопорно поджала губы:

– Я ему не сторож, господин маг. Горчица, хоть и дура, дело говорит: бери в поселке любую.

– Это ложь, – сказал Аррф, но как–то неуверенно.

– Правда, – сказала Роза, будто камень бросила. – Испортил многих. А такой девки, чтобы ему долго у сердца держать – такой в последний год не знаю.

Маг перевел взгляд на Горчицу. Рыжая стояла, не разжимая губ, как будто рот у нее склеился.

Тогда Арф повернулся к женщинам спиной и кивнул мне, приглашая обратно в дом. Уходя, я в последний раз глянул на нее через плечо на Горчицу и Розу. Они стояла, одинаково подбоченясь, и обе смотрели мне вслед.

* * *

В доме все тяжелее было находиться – снизу, из гамака, поднимался тяжелый запах. Слуги, доставившие из поселка завтрак, накрыли его на зеленой лужайке в тени ограды. И стол, и скамейки были врыты в землю.

Горчица, оказавшаяся хозяйкой гостиницы «Фатинмер», приготовила этот завтрак с полным знанием дела: мне полагалась бобовая каша, Аррфу – котлеты в луковой чешуе. Наверное, у нее был припасен готовый фарш, думал я, глядя, как маг сидит над своей тарелкой. Мясное блюдо не приготовишь так быстро…

Интересно: гостиницу Горчице подарил барон? Как и пост сборщика налогов – Розиному мужу?

Цветущая моя, Цветущая…

С детства приученный уважать еду, я съел все, что было в миске. Маг вяло поковырял котлеты и выпил две кружки пива.

– Почему ты не ешь мяса? – спросил, глядя в упор.

– А почему ты не ешь человечину?

Мы смотрели друг на друга. Нас объединяла смерть о двух концах. За домом, в дальних пределах ограды, притихшие крестьяне рыли четырехугольную яму. Скрежетали лопаты, вонзаясь в плодородную землю Цветущей. И пахло весной, обновлением – пахло сырой землей.

– По–твоему, барона убил мальчишка? – маг отхлебнул еще пива. – Старший сын, байстрюк? Кноф?

Яма под лопатами землекопов становилась все глубже.

– Когда, ты говоришь, он сбежал? – я подтянул к себе свою кружку.

– Три дня назад. Уже, считай, четыре.

– И не пришел к матери, – я размышлял вслух. – У него есть друзья в поселке?

– Я почем знаю… Мальчишки жили тихо, как мыши, спали внизу в одной комнате со слугами, вставали рано. Никаких особенных развлечений им не полагалось. Конечно, Нэф учил их арифметике и йолльскому, но эти уроки вряд ли доставляли им удовольствие…

– Я думаю, – медленно начал я, – то есть, если бы я был на месте этого Кнофа… Погоди, сколько ему лет?

– Пятнадцать.