Парусник № 25 и другие рассказы

Узкий помост со стеклянными ограждениями разделял депо надвое по всей длине зала. От этого помоста к конвейерам и обратно сновали служащие в голубых и белых халатах, проверявшие поступающие грузы в ближнем конце зала и отправляемые – в дальнем конце: корзины, мешки, ящики, тюки, баллоны, лотки, стеллажи и контейнеры.

Механическое оборудование, слитки металлов и обработанные металлические компоненты, партии земных овощей и фруктов отправляли в колонии, на инопланетные фермы и рудники. Прибывали другие грузы – неземные экзотические товары, привлекавшие интерес и возбуждавшие аппетит изощренных эстетов Парижа, Лондона, Бенареса, Сахара-Сити – в том числе цистерны с минеральной водой, дубовые бочки виски, зеленые бутыли вина.

Секции сборных домов, аэромобили и автомобили, скоростные катера для любителей носиться сломя голову по озерам в нагорьях Танагры; ценные породы твердого дерева, пестрящие внутренними узорами насыщенных оттенков, из болот покрытых джунглями планет; руда и камень, минералы и кристаллы, разноцветное стекло и песок – все это либо приближалось по конвейеру к началу депо, либо перемещалось к дальнему концу зала, исчезая за одной из двух завес, темно-коричневых с золотистым отливом, пронизанных мерцающими сполохами света.

В прозрачной кабинке на возвышении перед завесой, в самом конце отгрузочного конвейера, сидел грузный блондин, яростно жующий мятную резинку. Нырнув под импортный конвейер, Алликстер и Шмитц поднялись на центральный помост для служащих и проехали по экспортному конвейеру к кабинке оператора.

Карр потянул на себя рычаг; конвейер плавно остановился: «Готовы?»

«Всегда готовы!» – радостно заявил Шмитц и вскочил в кабинку. Тем временем Алликстер стоял и угрюмо поглядывал на завесу. «Как дела у жены? – поинтересовался Шмитц. – Говорят, у нее случилось кожное воспаление из-за чего-то, что ты привез на одежде».

«Она в порядке, – отозвался Карр. – Всего лишь аллергия из-за пуха капока из системы Денеба Кайтоса. Что ж, посмотрим… нужно настроить ваш фальшивый код. Эй, Скотти! – позвал он, повернувшись к стоявшему внизу Алликстеру, – Ты составил завещание? Потому что отправляться по этому адресу – все равно, что прыгнуть с самолета, зажимая нос и надеясь, что упадешь в воду».

Алликстер беззаботно махнул рукой: «Все, как обычно, Карр, не суетись. Займись настройкой – я хотел бы вернуться до наступления темноты».

Карр покачал головой, выражая горестное восхищение: «Тебе за это платят тысячу франков – назвался груздем, полезай в кузов. Мне приходилось видеть, чтó выползает из магистралей, когда случается расхождение по фазе. Фанерные панели выглядят, как марлевые носовые платки, а от турбинной мешалки остается забавная кучка ржавчины».

Алликстер нервно оскалился и сжал кулаки так, что щелкнули костяшки пальцев.

«Ну вот и все!» – объявил Карр. На пульте управления зажглась красная лампочка; она задумчиво помигала, приобрела дымчато-оранжевый оттенок и, наконец, стала ярко-белой: «Есть контакт!»

Шмитц перегнулся через ограждение кабинки: «Давай, Алликстер, вперед!»

Алликстер натянул на голову шлем-капюшон, застегнул его герметичной молнией, наполнил костюм воздухом. Карр усмехнулся и пробормотал Шмитцу на ухо: «На этот раз Алликстеру явно не по душе вся эта заварушка».

Шмитц ухмыльнулся: «Он боится очутиться в каком-нибудь складе грабителей».

Карр с безучастным любопытством покосился на начальника: «Есть такая вероятность?»

Шмитц сплюнул: «Ни в коем случае! Он отправляется на Ретус, чтобы отрегулировать кодирующую аппаратуру. По меньшей мере так я себе это представляю». Он снова сплюнул: «Конечно, я могу ошибаться».

Алликстер приподнял капюшон и заорал на Шмитца: «Кончай болтать, тащи сюда автопереводчик!»

Шмитц усмехнулся: «Ты не говоришь по-английски? На Ретусе по-другому не понимают».

«Шеф сказал захватить автопереводчик. Так что притащи его».

На пульте Карра прожужжал сигнал вызова. Карр крякнул: «Пусть возьмет анализатор. Я не могу задерживать конвейер весь день. Старому Ханнегану не терпится отправить виноград в систему Центавра».

Шмитц резко проговорил несколько слов в микрофон, и уже через несколько секунд из мастерской появился посыльный с автопереводчиком – черным ящиком, закрепленным под перекладиной между двумя стойками на роликах.

«Будь осторожен с этой штуковиной, – предупредил Алликстера Шмитц. – Она дорогая, а у нас больше не осталось лингвистической аппаратуры с тех пор, как у Олсона сгорел семантический анализатор. Не оставь ее на Ретусе!»

«Тебя чертовски беспокоит автопереводчик, – пробормотал Алликстер, – а за шкуру старины Скотти Алликстера ты не дашь и ломаного гроша!»

Снова застегнув шлем-капюшон, он покатил автопереводчик перед собой и шагнул через завесу.

Алликстер стоял на желтовато-белой площадке под открытым небом. Он почувствовал нечто вроде мрачного торжества: «Я еще жив. Не превратился ни в марлевый носовой платок, ни в кучку ржавчины. Надо полагать, шеф не ошибся – нужно отдать должное старому негодяю. Тем не менее…»