Parzival

Чтоб правде вы в глаза взглянули,

Скажу: на тощем едет муле,

Наряд блистательный надев,

Одна из неизвестных дев.

Никто (я б в том не сомневался)

Ее любви не добивался,

Никто по ней не тосковал,

Из-за нее не рисковал.

Лицом весьма неблагородна,

Дева знала превосходно

Французский, мавров речь, латынь...

Но (боже правый, не покинь

Артура, что бы ни случилось!)

Зачем она сюда явилась?!

Что нужно ей в сиих краях?!

Посеять горе или страх?..

...Просвещенной до предела

Она была и овладела

И астрономией небесной,

И геометрией чудесной,

И вольно речь ее лилась...

Кундри99 волшебница звалась...

Вся вызов госпоже Природе,

В накидке по новой французской моде,

В лондонской шляпе с пером павлиньим,

В изысканнейшем платье синем,

В плаще лазурно-голубом,

Она, как град, она, как гром,

Беспечность, радость сокрушала

И шум веселья заглушала...

Была она желтоглаза,

С глазами, что два топаза.

Коса с головы свисала,

Что «красотой» потрясала:

Коса была черной и длинной

И лишь со свиной щетиной

Могла бы сравниться нежностью...

Такой восхитительной внешностью

Из нас обладает не всякий:

Был нос у ней, как у собаки,

А уши-то, как у медведицы...

(Хотите ли к ней присоседиться?)

Ну правда, не хороша ли?

Ротик ее украшали

Два длинных кабаньих клыка,

Приметных издалека.

Не избежать описаний

Кожи ее обезьяньей,

И шерстью обросших ручек,

И умилительных штучек,

Что назывались ногтями,

Но львиными были когтями...

Не уставала она сжимать

Рубиновую рукоять

Длинной шелковой плети...

Страшней никого я не знал на свете-

Радости погубительница,

Великой скорби носительница,

Скача по зеленому лугу,

Приближалась к Артурову кругу...

Удар ужасный назревал!

Но кто о нем подозревал?!

Никто не ждал удара.

С Артуром Куневара

Беспечный разговор вела.

Радостью королева цвела,

Ну, а король тем боле:

Сиял, как на престоле!..

Кундри к Артуру подскакала

И по-французски ему сказала:

«Fils du Roi...» А впрочем, вот -

Вам мой немецкий перевод.

(Пришлось немало мук снести,

Чтоб эту речь перевести...)

"Сын Утерпендрагуна славный!

Узнай: ты сам виновник главный

Того, что твой унижен трон!

Бывало, шли со всех сторон

К тебе смелейшие из смелых.

Давно ль во всех земных пределах

За счастье бы любой почел

Хоть раз взглянуть на Круглый стол?

Была ли в мире выше честь,

Чем так с Артуром рядом сесть?

И все тебя боготворили,

Тебе любовь свою дарили...

Так что же вдруг произошло,

Что солнце славы твоей зашло?

Погибла честь, почет утрачен,

Твой жребий, как могила, мрачен...

Понять не можешь, в чем тут суть?

Скажу. Но уж не обессудь.

Хочу, чтоб все узнали:

Здесь дело в Парцифале,

Которому ты так мирволишь!

А он ведь негодяй всего лишь!

Им Красный Итер был убит.

Сей грех еще не позабыт:

Все плачут о достойном муже...

Но грех он совершил похуже!.."

...И к валезийцу подскакав,

Сказала: "Низок и лукав

Ваш нрав и темен разум.

Красавцем ясноглазым

Посмели вы придти сюда.

Меж тем от вас – одна беда.

Я всем чудовищем кажусь,

Но лишь одним сейчас горжусь,

Что с вами мы не схожи.

Мы не одно и то же!

Вы сердцем, вы душой урод!..

Пошто трусливо смолк ваш рот?

Иль требуют сокрытья

Известные событья?..

Скажите, рыцарь: как же так?

Вам скорбный встретился Рыбак,

Несчастием томимый...

А вы? Промчались мимо!

В ту приснопамятную ночь

Лишь вы могли ему помочь,

Но вас не занимала

Чужая боль нимало...

(До чьей-то скорби снизойти?!

Куда там! Мне не по пути!

Того печаль изъела?

Но мне-то что за дело?!)

Вы даже не раскрыли рта!..

Но Бог вам разомкнет уста

И вырвет, вырвет ваш язык

За тот не выкрикнутый крик

Простого состраданья!

И нет вам оправданья

Ни в этом мире и ни в том.

Вписали огненным перстом

Вас в некий страшный свиток

Для предстоящих пыток -

Кипенья в адовой смоле,

В геенне!.. Но и на земле

Пощады вам не будет!

Вас и земля осудит!

И проклянет вас этот круг,

В который вы попали вдруг:

Едва узнают, кто вы,

Все будут к вам суровы...

Вы честь мужскую оскорбили,

Свое достоинство сгубили,

Род опозорили людской...

Верьте, лекарь никакой

Вас не спасет от душевной хвори,

И жизнь свою вы проживете в горе.

Да понимаете ли вы сами,

Что значит грех, совершенный вами,

О бессердечный Парцифаль?

Пред вами пронесли Грааль,

Среди разубранного зала

Пред вами кровь с копья стекала!..

Узрев редчайшее из див,

Вы смолкли, даже не спросив,

Что все бы это означало...

Бессмертье вас бы увенчало,

Мир вас бы к звездам превознес,

Задай вы хоть один вопрос!

Словцо хотя бы оброните

Там, в Мунсальвеше!.. В Таброните

Великой славы и наград

Ваш пестрый удостоен брат.

Сбылись желанья Фейрефица...

Но с Мунсальвешем ли сравнится

Арабов город Табронит?

(Всевышний пусть оборонит

Престол достойнейшего брата!)

А вы, исчадие разврата,

Преступно пали до того,

Что господина моего

Меч, вам врученный, осквернили!

О, господи! Да вы верны ли

Хотя бы памяти отца,

Высокочтимого бойца?

Он, кто анжуйцем назывался,

Ах, как бы он сейчас терзался,

О вашей низости узнав!

Он, тот, чей благородный нрав

Был рыцарству всему известен,

Не вынес бы, что столь бесчестен

Его, им порожденный, сын!..

Да что там! Разве он один

Терзался бы? О нем горюя,

Сейчас в огне сама горю я

И гибну в дьявольском огне!

Всех жальче Герцелойду мне!.."

И Кундри в непомерной муке

Стенала, и ломала руки,

И слезы горькие лила:

Святая Верность ее вела.