Читаем Parzival полностью

Не отступать, а победить!..

Сидит Гаван, могучий духом,

На Грингульесе красноухом.

Откуда взялся этот конь,

Что весь пылает, как огонь?

Из Мунсальвеша!.. Да! Поверьте!..

Ужасной, но геройской смертью

Однажды некий рыцарь пал,

А конь к Орилусу попал,

Затем подарен был Гавану...

Подробнее сейчас не стану

Рассказывать про это чудо.

Придется вам терпеть, покуда

Все не раскроет Треврицент.

(Настанет и такой момент...)

. . . . . . . . .

...А рать все двигалась... Блистали

Доспехи, шлемы... Трепетали,

Наверно, тысячи флажков.

Стучали тысячи подков.

Шли тысячи животных вьючных

(В походах с нами неразлучных).

Тянулись тысячи подвод...

Кто ж это двинулся в поход?..

...Дошло до нашего бретанца,

Что это – войско Мелианца,

Могущественного короля.

Лиц – благодатная земля -

Ему принадлежала...

Однако войску надлежало

Взять крепость грозную – Барош...

Такую просто не возьмешь!

И нелегко за штурм приняться:

Липпаут104 умел обороняться!..

Он Мелианца ленник был,

Но Мелианца он любил

И пестовал когда-то,

Как своего меньшого брата.

Все сделал он, что обещал...

(Король усопший завещал, -

И это слышал исповедник, -

Чтоб юный Мелианц, наследник.

Был взят на воспитанье в дом

Того, о ком мы речь ведем:

Липпаута, верного вассала...)

У князя в доме подрастало

Две дочки. Звали дочерей -

Обийе и Обилот... Добрей

И чище их едва ли

В окрестных княжествах знавали.

Но, как ни странно молвить, зло

Из-за любви произошло:

Любовь Раздору послужила!..

Обийе приворожила

К себе младого короля.

О снисхождении моля,

Он на коленях перед ней:

"Обийе, внемли мольбе моей

И на любовь ответь любовью!.."

Она не повела и бровью

И строго отвечала:

"Должны вы заслужить сначала

Право на любовь мою!..

Еще вы не были в бою

И не дрались пока ни разу!.."

К столь дерзновенному отказу

Король был вовсе не готов.

И, сам не свой от этих слов,

Во гневе он проговорил:

"Тебя отец подговорил

Унизить государя!

Готовься к страшной каре!..

Перечить смеешь королю?!

Да я вас всех переколю

И всех вас уничтожу,

Со всех сдеру с вас кожу!.."

(Затмение нашло ли

На короля от сердечной боли,

Иль тут крутой сказался нрав,

Иль, вдруг рассудок потеряв,

Он просто разразился бранью?..

Коль верить древнему преданью,

Тут было все... Но сей рассказ

Дошел не полностью до нас,

А также до Гавана

От некоего мальчугана,

Пажа из свиты Мелианца,

Который, встретив чужестранца,

Поведал рыцарю о том,

Что мы сейчас передаем...)

...Итак, король стремится к бою!

Что с девою младою?

Что с добрым князем стало?

Униженный немало,

Липпаут сказал: "Я только ленник,

Но не предатель, не изменник.

Пусть Рыцарский решит совет,

Виновен в чем я или нет?.."

При этом всем добавить надо,

Что снисхожденья и пощады

У Мелианца он просил...

Но тот, однако, закусил,

Как говорится, удила!..

У князя все-таки была

Тогда еще одна возможность:

Ум проявив и осторожность,

Взять короля младого в плен...

Однако юный сюзерен

Был в этом доме как бы гостем.

А рыцари гостям и гостьям

Прислуживают, но не мстят -

Закон, что и поныне свят!..

Но Мелианц не унимался...

Однажды ночью он поднялся,

Чтобы со свитою, тайком,

Покинуть навсегда тот дом,

Где он был, в сущности, воспитан...

И вот теперь войскам велит он

Сию обитель штурмом взять,

Чтобы жестоко наказать

Тех, кто служил его короне!..

Однако к стойкой обороне

Был князь Липпаут готов вполне:

Да! Он был вскормлен на войне!..

...Вот что узнал Гаван об этом

Событье (под большим секретом)...

Осталось только выбирать -

Чью в споре сторону принять?

Обязан в битву он ввязаться,

Чтобы глупцом не показаться,

Чтоб трусом не сочли его!..

Но если драться, то за кого?

Где большей славы он добьется?

Где больших почестей дождется?..

Какой себе ты хочешь доли, -

Сам выбирай по доброй воле.

С кем будешь? За кого пойдешь?..

...Гаван отправился в Барош...

Но, боже правый, не посетуй!

Гаван решил ни той, ни этой

Не держаться стороны,

Попав в водоворот войны...

Он за себя еще не бился,

Не зря он в Шанпфанцун стремился,

Где от высокого суда

Он ждал сейчас, как никогда,

Погибели или почета...

...Сквозь неприступные ворота

Он въехал в город... Долгий путь

Отмерен был... Передохнуть

Гаван под липою тенистой

Решил, предвидя путь тернистый

Там, в аскалунской стороне!..

Меж тем на крепостной стене

Княгиня с дочерьми стояла

И вдруг Гавана увидала

Под липою, в густой тени.

"Обийе, прошу тебя, взгляни! -

К нам рыцарь прибыл на подмогу,

Благодаренье Богу!.."

Обийе как рассмеется:

"Где рыцарь?! Мне сдается,

Не рыцарь это, а купец!.."

"О, помолчи же, наконец, -

Сказала Обилот в ответ.

(Сестрице было десять лет,

Но не по возрасту она

Была пытлива и умна.)

Взгляни на шлем его блестящий!

Он рыцарь! Рыцарь настоящий!

И на торговца не похож!

Взгляни, как он собой хорош,

Как молод, как прекрасен.

И коли он согласен

Стать верным рыцарем моим,

Навек он будет мной любим,

Чудесный мой избранник!.."

(Все это слышит странник,

Не подает лишь виду

И не таит обиду.)

"Твой злой язык, имей в виду,

Уже навлек на нас беду!

Сражен твоим отказом,

Король утратил разум!..

Идет прекрасный рыцарь к нам!.."

"Смешно внимать твоим словам!

Ты посмотри, сколь гадки

Приезжего повадки:

Разлегся около дворца!..

Мать, повели прогнать купца!

Во что бы то ни стало

Хочу, чтоб ты к нему пажа послала!.."

Пусть детский спор похож на шалость, -

Перейти на страницу:

Похожие книги

Пять поэм
Пять поэм

За последние тридцать лет жизни Низами создал пять больших поэм («Пятерица»), общим объемом около шестидесяти тысяч строк (тридцать тысяч бейтов). В настоящем издании поэмы представлены сокращенными поэтическими переводами с изложением содержания пропущенных глав, снабжены комментариями.«Сокровищница тайн» написана между 1173 и 1180 годом, «Хорсов и Ширин» закончена в 1181 году, «Лейли и Меджнун» — в 1188 году. Эти три поэмы относятся к периодам молодости и зрелости поэта. Жалобы на старость и болезни появляются в поэме «Семь красавиц», завершенной в 1197 году, когда Низами было около шестидесяти лет. В законченной около 1203 года «Искандер-наме» заметны следы торопливости, вызванной, надо думать, предчувствием близкой смерти.Создание такого «поэтического гиганта», как «Пятерица» — поэтический подвиг Низами.Перевод с фарси К. Липскерова, С. Ширвинского, П. Антокольского, В. Державина.Вступительная статья и примечания А. Бертельса.Иллюстрации: Султан Мухаммеда, Ага Мирека, Мирза Али, Мир Сеид Али, Мир Мусаввира и Музаффар Али.

Гянджеви Низами , Низами Гянджеви

Древневосточная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Древние книги
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Предлагаемая читателю работа является продолжением публикации самого раннего из сохранившихся памятников корейской историографии — Самгук саги (Самкук саги, «Исторические записи трех государств»), составленного и изданного в 1145 г. придворным историографом государства Коре Ким Бусиком. После выхода в свет в 1959 г. первого тома русского издания этого памятника в серии «Памятники литературы народов Востока» прошло уже тридцать лет — период, который был отмечен значительным ростом научных исследований советских ученых в области корееведения вообще и истории Кореи раннего периода в особенности. Появились не только такие обобщающие труды, как двухтомная коллективная «История Кореи», но и специальные монографии и исследования, посвященные важным проблемам ранней истории Кореи — вопросам этногенеза и этнической истории корейского народа (Р.Ш. Джарылгасиновой и Ю.В. Ионовой), роли археологических источников для понимания древнейшей и древней истории Кореи (академика А.П. Окладникова, Ю.М. Бутина, М.В. Воробьева и др.), проблемам мифологии и духовной культуры ранней Кореи (Л.Р. Концевича, М.И. Никитиной и А.Ф. Троцевич), а также истории искусства (О.Н. Глухаревой) и т.д. Хотелось бы думать, что начало публикации на русском языке основного письменного источника по ранней истории Кореи — Самгук саги Ким Бусика — в какой-то степени способствовало возникновению интереса и внимания к проблемам истории Кореи этого периода.(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература