Пасадена

Рука ощущала жар нагретого солнцем мрамора, стоял полдень, укрыться можно было только под куполом мавзолея, и Блэквуд вошел туда, ощущая себя обладателем огромного западного поместья, решившим посетить семейный склеп. Вдруг он остро ощутил чувство потери, и в один миг на него волной нахлынуло все, что он услышал от миссис Ней и мистера Брудера.

Блэквуд провел пальцем по цитате из Суинберна и обошел высокий закрытый саркофаг, чтобы прочесть имя, появившееся через несколько дней после того, как он стал здесь хозяином. Телефонный разговор с миссис Ней стал для него настоящим ударом. «Он умер, мистер Блэквуд, — сказала она. — Умер прямо во сне». Именно так же много лет тому назад скончалась и Лолли, ее маленькое сердце просто устало работать. Известие о смерти Брудера было очень печальным, и миссис Ней искренне горевала — в телефонной трубке было слышно, как она всхлипывает. По грустному звуку ее голоса Блэквуд сразу все понял.

Он вернулся по склону холма к террасе, в тень кораллового дерева. Оперевшись на балюстраду, он обозревал свои владения. Когда Блэквуд в первый раз хозяином приехал на ранчо Пасадена, то не ощутил гордости, которой ожидал. С каждым новым приездом вид долины волновал его все меньше и меньше. В последнюю неделю Блэквуд пригласил на ранчо нескольких человек: владельца компании, которая строила дешевые дома, владельца фирмы по строительству шоссе, с лицом грубым, точно асфальт, и еще одного, в затхлом костюме из плотной шерсти, который подыскивал место для строительства новой электростанции. Но эти встречи не приносили Блэквуду уверенности в будущем поместье; после каждой из этих встреч ему почему-то очень хотелось вымыть руки.

В августе холмы побурели и помертвели, трава и кусты стали хрупкими и даже не колыхались. Газеты предсказывали в наступающем сезоне сильные пожары. Но он давно уже заметил, что этот прогноз повторяется каждый август. «С таким же успехом можно написать, что солнце горячее», — подумал Блэквуд.

Он не жил на ранчо, да и не собирался. Он давно уже понял — нечего и пробовать жить жизнью, к которой ты не привык. Блэквуд был дельцом, а вовсе не бароном, и хотя когда-то давно ему очень хотелось вести жизнь богача, это желание оставило его. Оно отпустило Блэквуда, ушло прочь. До конца дней Блэквуду не будет нужно ничего больше, чем его маленький, но удобный дом.

И в этот самый момент неторопливых летних размышлений Черри Ней и застала Блэквуда, перегнувшегося через парапет.

— Я не помешала, мистер Блэквуд? — спросила она.

— Нисколько, — ответил он.

Он не ждал ее, но совсем не удивился и тепло поприветствовал.

— Вы давно не проверяли свой почтовый ящик, мистер Блэквуд, — сказала она и протянула ему конверты и рекламные листовки.

— Почтовый ящик? Я еще не привык, что все здесь теперь мое. Я даже и не знаю, где почтовый ящик.

— У ворот, за плетью дикого огурца, — сказала миссис Ней и добавила: — Угадайте, какую новость я получила сегодня по почте, мистер Блэквуд? Мой Джордж едет домой. Его демобилизовали.

— Вы, конечно же, очень рады, миссис Ней.

Она ответила, что так и есть. Она с нетерпением ждала возобновления их матчей по утрам, вечернего джина на дворике в тени авокадо, ежедневного привычного мира и процветания. Джордж написал, что ему не терпится вернуться к делам. «Мальчики едут домой». «Работы нам хватит на много лет, моя дорогая Черри», — говорилось в письме.

Блэквуд просматривал почту; ему пришли извещения от компаний по сбору мусора, а еще одно письмо, на имя мистера Брудера, пришло от биржи производителей фруктов. Имя Брудера, напечатанное на конверте, напомнило Блэквуду о жестокости смерти: почта пришла человеку, которого уже не было.

Блэквуд взял в руки маленький конверт, пришедший из Сан-Марино от некой миссис Конни Риндж. Адрес был написан от руки, и сначала Блэквуд подумал, что письмо пришло по ошибке, но прочел адрес еще раз и убедился, что получатель все-таки он. В письме миссис Риндж извинялась, что беспокоит его, хоть они и не были знакомы. Она писала от имени группы под названием «Комитет помощи бедным». Он сразу же понял, что она просит о пожертвовании, и чуть не бросил читать письмо. Теперь, когда стало ясно, что хозяин ранчо Пасадены он, многие сочтут его богачом и станут клянчить деньги на разные нужды. Но имя на конверте показалось Блэквуду знакомым.

— Скажите, а эта Конни Риндж не была, случайно, подругой миссис Пур?

— Кто, Конни? Да, в конце концов они подружились. А почему вы спрашиваете?

Блэквуд стал читать дальше. Конни Риндж и другие женщины собирали деньги, чтобы открыть школу для бедных девочек. «Мы занимаемся этим почти пятнадцать лет», — писала миссис Риндж. Она рассказывала, что все эти годы женщины занимались сбором средств и разыскивали богатых наследников. Теперь уже они могли купить небольшую собственность, в будущем собирались нанять небольшой штат преподавателей и открыть полный курс средней школы. «Я уверена, что в ваших планах сделать ранчо Пасадена доходным местом, но очень хотела бы, чтобы вы нашли время встретиться со мной» — так заканчивалось письмо.