Паша

– Я не смогу начать новую жизнь с вами, – пауза, – ты должна будешь пообещать мне, что будешь присматривать за детьми.

Валерия зашмыгала носом и тихонько простонала.

– Я не смогу приехать, просто не смогу. Я сотворил зло, ради правды и ради того, чтобы очиститься от всей этой грязи, я сотворил нечто из ряда вон выходящее! – пауза. – И должен понести наказание. Иначе просто не смогу дальше полноценно жить. Ты понимаешь?

Хлюпая и плача, она смогла ответить:

 -Да. Понимаю!

– Мне тяжело об этом говорить, но ты ведь знаешь, единственное, чего я хочу, так это счастья своим детям! И тебе, родная. Я очень люблю тебя. Я завтра отправлю тебе один файл и лучше тебе его не смотреть. Просто отправь его на телевидение, на какой-нибудь местный канал, это нужно на тот случай, если здесь не получится сделать то, что я задумал, и что-то пойдёт не так. Слышишь, родная?

Вновь хлюпанье и слёзы, море слёз, и сквозь это она смогла найти в себе силы и произнести короткое:

– Да.

– Мне пришлось переписать фирму на Кирилла, теперь он будет числиться как генеральный директор и заниматься всеми финансовыми вопросами. Он ещё не в курсе, и ты не говори ему пока что. Когда придёт время, все обо всём узнают. Квартира теперь на всех троих детях, а седан на тебе. Ты слышишь?

Валерия просто изливалась слезами, в её мыслях было лишь одно: "О чём ты говоришь? Что происходит?" Но произнести она не могла ни слова.

– Дела в фирме нужно продолжить, это доход, который будет вам нужен, пока вы не обустроитесь как следует. И я пополнил твой расчетный счёт, ты, видимо, не проверяла, но свои счета я обнулил, и тех денег будет достаточно, чтобы жить как минимум два-три года. Родная, и это лишь подстраховка. Просто подстраховка. Я обещаю, что в конечном итоге всё будет хорошо! Просто доверься мне! И не забудь ещё о том, что нужно будет сделать завтра!

Валерия вновь шмыгнула носом и проговорила:

– Я это помню.

– Замечательно. Любимая, я безумно скучаю по тебе и по детям, и мне будет вас не хватать. Сейчас мне пора бежать! Я очень люблю вас и всегда буду любить. Просто верь мне! Просто верь.

– И я люблю тебя! – прорыдала она. И на этом связь оборвалась.

Когда Валерия подъехала к дому, Паша уже допивал сок на ходу, подходя к мойке. Он принялся мыть посуду, а ребята оставались сидеть за столом, когда Валерия зашла в холл.

– Доброе утро! – произнесла она, не снимая с лица солнечных очков.

– Доброе утро! – произнесли остальные и, встав из-за стола, подошли, чтобы поцеловать её в щёку.

– Паша! Ты что ещё только позавтракал.

Паша отпрянул от мойки, не слыша из-за шума воды, как Валерия подошла из-за спины.

– Ой! Доброе утро! – улыбнулся Паша, закончив с посудой и вытирая руки полотенцем, приблизился к Валерии и поцеловал её в щёку.

– Доброе!– произнесла она. – Паша, мне нужна будет твоя помощь!

– Да! Слушаю, – продолжал улыбаться он.

– Там, в автомобиле остались пакеты, принеси, пожалуйста, там открыто.

– Да без проблем! – Паша, не возражая, отправился на улицу.

Из ванной комнаты доносился шум струящейся воды. Евгений сидел в ней обнажённый, спиной облокотившись о холодную чугунную стенку. Вода была тёплой вверху, где начинался её полёт, но падая и приближаясь к самому низу, на тело попадали лишь отголоски тепла. Сил на то, чтобы встать, не было и Евгению казалось, что он находится в таком положении уже около двух часов. Это был последний день, когда можно было насладиться таким моментом спокойствия и умиротворения перед тем, как его настигнет хаос. Для того, чтобы очиститься, душ не ему не помог бы, и он это знал,ведь то, что он сотворил, не даст ему в дальнейшем продолжить полноценную жизнь, пока он не искупит свою вину. За всё время, проведенное в душе, он то смеялся, то плакал, то замолкал, о чём-то глубоко задумавшись.

Он вернулся домой около четырех утра и первым делом перенёс всю нужную информацию на компьютер. После сделанного оставалось лишь просто нажать кнопку на клавиатуре. Над тем, чтобы раскололся Витя и во всём сознался, пришлось значительно потрудиться. К остальным он был снисходителен, так как они особо не сопротивлялись, а этот оказался крепким орешком. После того как он включил прожектор, пришлось ещё воспользоваться и ведром воды для того, чтобы тот очнулся. Открыл глаза он не сразу, слёзы всё же прокатились по щекам, пока роговица не адаптировалась к яркому свету. Обратив внимание на то, что он обнажённый, то, в отличие от предыдущих, лишь рассмеялся.

– Ну что, кто первый мне отсосёт? – сквозь смех произнёс он. Затем попытался дёрнуться, но понял, что может свалиться.

Евгений молча наблюдал за ним. Он подумал, что с это чудовище будет невозможно испугать той речью, что он произносил остальным. По-видимому, Витя просто-напросто не боялся ни боли, и, по-видимому, и смерти. Перед тем как начать, Евгений подумал, что и признания троих будет достаточно, если Витя всё же не захочет говорить, но попытаться всё же стоило, для того чтобы выдавить из него хоть что-то.

Евгений вышел из тени, он не скрывал на этот раз своего лица.

Витя прищурился, улыбаясь: