Паша-Конфискат 3

Но разведка не доехала метров 200, развернулись и уехали, а через полчаса появилась колонна танков, которые стали разворачиваться и вытягиваться в линию по фронту. За одной линией танков последовала вторая, а затем и третья линия танков. Мы насчитали их порядка 40 штук, если и ошиблись, то не намного. За танками пошёл ряд самоходок и бронетранспортёры с солдатами. Танки издали начали обстрел наших позиций. Я предложил генералу подпустить танки на 150 метров, чтобы на перешеек втянулось как можно больше вражеской техники и живой силы и потом рвануть фугасы, оставшихся в живых и целых уже добить общими силами. Генерал согласился. И действительно, танки, продолжая стрелять, подходили всё ближе, затягивая на перешеек всё больше и больше техники и пехоты. И когда практически весь перешеек был забит войсками вермахта, я дал команду спрятаться в окопах, и мы подорвали заряды. Я Вам скажу – находиться вблизи срабатывания фугасов ещё ТО мероприятие, если его таковым назвать можно. Нас тряхнуло так, что получили лёгкую контузию. Это ещё с учётом того, что мы были спрятаны от взрывной – ударной волны. На окопы и доты посыпались куски металла – большие и малые – части от механизмов. Огонь напалма сжирал всё подряд. Вонь стояла ужасная. Хорошо, что солдат в первых рядах танков не было. Но досталось всем. Ещё с полчаса продолжались мелкие взрывы, это в горевших танках рвался боекомплект, а потом наступила жуткая тишина. Мы тоже приходили в себя, а генерал только руками развёл. Замполит батальона снимал всё на фотоплёнку. На поле – перешейке осталась куча изуродованного, искорёженного металла, бывшего когда-то вражеской техникой и танками. У меня возникло подозрение, что от наших противотанковых мин ничего не осталось. Тут мы не подумали. Может, что и осталось, но немного. Те танки, что на них подорвались до подрыва фугасов, когда шли по перешейку, наверное, и всё, а успело подорваться всего четыре или пять танков. Ну что есть, то есть. Тут одна проблема может теперь быть. Из-за сгоревших танков нам перекрыло обзор и теперь немцы пёхом могут скрытно к нам подобраться на 150 метров, поэтому пехоту будем караулить, а гул моторов мы и так услышим.

Целый день было тихо и спокойно. Слышались с поля крики недобитых немцев, но наши снайпера их быстро успокаивали. Удивительно, но и на следующий день было тихо. Может немцы передумали наступать в этом месте? Однако мы ошиблись. К концу второго дня начался налёт «лаптёжников» – немецких бомбардировщиков. Лаптёжниками их называли потому, что шасси их не убирались во время полета, и они торчали как лапти. Пошла первая волна самолётов, шли плотным строем, и было их штук 35-40. Наши кассеты на треногах уже стояли наготове. Как только самолёты вошли в пике и были в нижней точке сброса бомб, сделали первый залп нашими ракетами прямо в их густой строй и эффект был впечатляющим. Из-за того, что самолёты были близко друг от друга и их бомболюки были ещё забиты бомбами, после попадания ракет в самолёты, а попали мы кучно в штук пять-шесть, то сдетонировали бомбы в самолётах и эту группу самолётов как корова языком слизала. Вторая группа, что шла вдали, резко сменила курс и отбомбилась в стороне на болотах, распугав лягушек. От первой группы уцелело не больше 5-7 штук. Наши бойцы в окопах ликовали. Больше в этот день немцы не рискнули нас бомбить. Что же предпримут они? Два дня мы простояли, фактически не вступив в бой. На третий день с утра немцы подогнали, очевидно, артиллерию и миномёты и стали мощно обстреливать наши позиции. У нас появились первые раненые и убитые. Это в результате прямого попадания в окопы. Ко мне подошёл Ник и сказал:

– Паш, а давай попробуем их артиллерию накрыть нашими ракетами? Сейчас найдём возвышенность и прямой наводкой влупим. Тут главное, чтобы мы были выше.

– Ну, давай, попробуй.

Через час Ник доложил:

– Мы можем накрыть их миномёты и артиллерию одним залпом. Они тупые, поставили орудия в одном-двух метрах друг от друга. Мы в бинокль видели. Там даже грузовики со снарядами рядом стоят. Они думают, что у нас нет дальнобойной артиллерии. Ну, надо проучить.

– Ну, так проучите. Выдайте им остаток ракет. Пусть знают.

Ник сделал несколько пусков. Ракеты сделали своё чёрное дело. Артиллерии у немцев не стало.

После уничтожения артиллерии, снова наступила тишина. День было тихо. Очевидно, немцы не знали, что с нами делать, а у нас кончились все наши «сюрпризы» для фрицев, но они об этом же не знают. Заканчивался третий день нашей «вялой» обороны. Ночь прошла тихо. Наутро очень высоко летало три «рамы», а потом улетели, а к обеду к нам прилетел наш «кукурузник» и привёз приказ об отходе на новое место обороны в 30 километрах на юго-восток. Мы послали разведку на перешеек узнать, что делают немцы. На перешейке их не было. Я предложил заминировать хотя бы последний ряд техники, которые немцы начнут вытаскивать, а они начнут. Может, отобьём охоту на эвакуацию.