Паша+Маша=?

Разбудила их Аня, объявив, что жена Игоря уже её достала. Вероничка отлепилась от него, перекатилась на другую половину кровати и круглыми глазами уставилась на подружку. Она не сразу поняла, что происходит. Игорь помрачнел. Обещав позвонить, ушёл. Он и звонил, но не приходил. Спрашивал о её здоровье, что ей надо, чего она хочет вкусненького. Появился через два дня, попросил Аню оставить их наедине. Девушка, блеснув глазами, заулыбалась. Неужели брат решился?

– Вероника, я должен тебе сказать это. – Стало понятно, что говорить ему трудно, тема была явно душещипательной. – Я много думал, анализировал, оправдывал и обвинял себя. Мы, мужики, эгоисты и слабаки. Мне казалось, что я такой крутой, смог отказаться от любимой девушки, освободил её от урода. Как выяснилось, морального урода. И принял заботу и внимание другой женщины. Мне было всё равно. Известие о скором отцовстве ускорило процедуру создания семьи. Какой-то половинчатой семьи. Люда знала, что я не люблю её, она знала и о тебе. Не от меня, не ведаю откуда. Она готова была жить со мной при любых условиях, опекать, поддерживать и не опускать руки. Да, ты, моя родная, сделала бы это в сто раз лучше. Но я смалодушничал, думал, пожалел тебя, а получилось – себя. Сейчас я понял точно: мне без тебя никак. Но и просто развернуться и уйти, я не могу. Женька держит меня своими ручками лучше всяких оков. К сожалению, меня уже ждут, у нас новое наводнение. Очень прошу тебя, если я хоть немножко дорог тебе, дождись меня. Вероничка, умоляю, дождись.

И он, не спрашивая, притянул девушку к себе и стал ласкать поцелуями её лицо, шею, грудь. А когда поймал губы, Вероничка потеряла ощущение времени и пространства. Звонок телефона, последний поцелуй, обещание дождаться и, опять не сейчас… Как тогда, в тёмном лесу…

А ещё через пару дней, вечером, к ним пришла Людмила. К ней пришла. Она бесцеремонно прошла в комнату, закурила. Анна довела до её сведения, что не приглашала жену своего брата, а уж курить у неё в доме, вообще за гранью. Стало понятно, что сестра Игоря не чествует родственницу. Но выдворить её не удалось. Ну не драться же? Вероника уже чувствовала себя лучше, но слабость и бледность всё ещё преследовали девушку, она, в основном, полулежала, высоко подняв подушки. Сидящая на стуле Людмила и Вероничка находились на одном уровне, и Аня расположилась под перекрёстным огнём взглядов, злющего, с одной стороны, и вопросительного, с другой.

– Ты – Вероника, я так понимаю – начала свою часть дипломатического политеса немного полноватая и сильно накрашенная женщина, где-то чуть за тридцать – Я к тебе. Как ты поняла, я – жена Игоря. И мать его сына. А ты? Что ты сделала для него? На каком основании ты врываешься в нашу жизнь? В жизнь нашего ребёнка? Неужели ты думаешь, что я отдам его тебе? Да ты, по сравнению со мной – мышь серая. Ты же ничего не сможешь ему дать, только музычку свою. А ему нужно много. И это много я даю в полный рост. И дом, и ребёнок, и шикарный стол. А уж секс, тебе и не снилось. Мы занимаемся этим везде и всегда, перепихиваемся по сто раз на дню, ни с кем у него не будет такого экстаза, такого оргазма, как со мной. Я это точно знаю. Он мужик, альфа-самец, а ты – моль, инфузория-туфелька… Только что и можешь, что по сцене скакать на…

– Пошла вон! – Анна шандарахнула по столу так, что он сложился пополам – Ты что припёрлась? Если бы был Игорь, ты бы даже близко не подошла. Ты надеялась, что Вероника будет одна? Ты, явно, что-то ещё приготовила, какую-то пакость. Вот и вали с ней, этой гадостью, отсюда. Давай, давай! Я не шучу. Что-то тут сильно завоняло.

Подружка раздухарилась не на шутку. Людмила тоже это поняла. Она гордо встала, бросила Веронике какой-то конверт и чётко произнесла: ”Тебе лучше уехать. Я за себя не отвечаю. В состоянии аффекта может случиться всё что угодно!“ И ушла, громко стуча каблуками.