Паштет

— Да? А если жертвы — это гнусные язычники и язычницы? Нехристи и неправоверные? Не буду распинаться про развлечения христианнейших крестоносцев в Константинополе или Альбигойе или Пруссии и тех же испанцев в Южной Америке, просто спрошу — вы в инете смотрели на то, как понимают коран ваххоббиты? Вижу, что смотрели. Так что вопрос о том, кто попадет в рай — опять же открыт. Та же проблема — что такое коммунистический рай — оказалась неподъемной и для советской элиты. В итоге элита плюнула на такие сложности и решила просто наворовать побольше, чтобы строить рай не для всех, а для своих семеек. Понимаете ли, модель и христианского и мусульманского рая — это мечты бедняка. Человека, который никогда досыта не ел и не отдыхал. Для христианского короля или мусульманского султана представляемый рай был банальным привычным житием. Такой рай реально было построить на земле — что и сделала секта гашишинов. Всего-то нужен сад, покладистые девицы, еда — питье и немного гашиша. И все — ассасины готовы жертвовать собой, чтоб так жить. Но султан и так живет не хуже. У него есть сад, девицы и еда с питьем. Получается не очень толково. Вот и советский человек стал сыт, пьян, нос в табаке — и заскучал. А советская интеллигенция оказалась совершенно бесполезной. Вы не читали советскую фантастику?

— Я — нет. Но мой приятель, лежа в больнице, перечитал все, что смог и злобно ругался, что персонажи у советских фантастов — инфантильные придурки — вспомнил попаданец булькающего злобой Серегу.

— У вас наблюдательный приятель. Проблема была в том, что воспитание советского человека шло странным образом, готовился какой-то идеалистический идеал для свершений в идеальном мире…

— Сферический конь в вакууме — хмыкнул Паша, внимательно слушая.

— Совершенно верно. Такое впечатление, что правила поведения советских людей были придуманы рафинированными старыми девами, живущими в хрустальной башне из слоновой кости. Такое толстовское непротивление злу насилием популяризовалось, что великого графа бы стошнило. И не только в целом, но и в быту. Представьте себе, что правила самозащиты в Советском Союзе были доведены до каких-то чудовищных вершин, переплевывая по формализованности правила рыцарских турниров. И суды свято за этим следили, карая за самозащиту самым лютым образом.

— На дуэлях всегда были правила. А рыцари (тут Паштет вспомнил знакомых бугуртщиков) — они грубые по натуре вояки.

— Дуэльные правила просто полное отсутствие правил, по сравнению с советскими установками на самооборону. Понимаете ли, если на вас напало трое, но безоружных, вы не имеете права схватить палку — потому как у них оружия нет! — начал доктор.

— Но их трое!

— Для суда это было неважно. Если на вас напал боксер — вы тоже не имеете права хвататься за камень или палку, он то безоружен! Если на вас напали с ножом, а вы нож отняли — то вы не имеете права ударить врага его ножом — потому как, потеряв свою железяку, он стал безоружен. И больше одного удара по лицу наносить нельзя, потому что автоматически все следующие удары — уже превышение обороны… Я, честно говоря, помню только один — единственный случай, когда советский суд в деле о самозащите принял вполне нормальное логичное решение. У нас на кафедре судебной медицины был небольшой музей экспонатов, очень помогали при обучении. так вот там имелся череп хулигана, который организовал нападение деревенской молодежи на студентов нашей альма-матерь, которые туда были посланы "на морковку". Хороший такой череп, неандертальской лепки, видно красавчик был при жизни тот еще. Стоял как раз слева от женского с несколькими десятками насечек на теменной кости и небольшим переломом височной…

— Зачем в мединституте черепа? — удивился Паштет.

— Как зачем? — искренне удивился старичок.

— Ну я думал, что врачи лечат…

— А судмедэксперты занимаются следопытством и по ранам и переломам выносят вердикт что и как происходило. В принципе каждого врача этому учат, все мы чуточку Дерсу Узала, да и диагноз поставить пациенту — тоже то еще следопытство — пожал плечами лекарь.

— А что происходило с женским черепом? — полюбопытствовал Паша, не удержавшись.

— Свекровь невестку била топориком. Топорик легкий, женская рука слабая. острием не получалось пробить, опять же теменная кость крепкая. А когда догадалась развернуть обухом и ударить в висок — добилась свого.