Паштет

Спохватился попаданец не скоро. Уже и рассвело почти. Ступор прошел и сменился лихорадочной, почесушной деятельностью. Почему-то Паше пришло в голову, что чертов огонек может вот-вот исчезнуть и это подхлестнуло сборы. Он судорожно сгребал свое шматье, набивая его в мешок абы как, проклятая палатка задубела за ночь и волглый материал не хотел складываться как надо, потому Паштет затолкал ее ворохом в чехол, помня заветное и вечное правило складирования и упаковки: "чтоб что-то куда-то влезло, надо пихать со всей силы". Чехол вздулся, грозя треснуть по швам, а Паша уже привязывал его к вещмешку, решив, что разберется уже на той стороне.

Когда совсем уже собрался — хлопнул себя по лбу ладонью, издав этакий звук типа "Хышш!" и отойдя на несколько метров аккуратно достал из незаметной захоронки пакет с разобранной двустволкой — не официальной, которая осталась лежать в железном ящике дома, а местной нелегалкой. Огляделся, потом быстро собрал ее, зарядил парой картечных патронов, мало ли что там ждет, потом минутку постоял над ржавым старым велосипедом, который купил в соседней деревне за гроши. Ездил он на этом драндулете немного, просто потому, что предложил забулдыжного вида велосипед совсем задешево, а ходить по делам тут было как-то влом, проще было съездить в магазин за хлебом на двухколесном агрегате. Теперь решал — брать с собой или нет. Решил — брать! Выглядела железяка такой старой, что вряд ли привлекла бы внимание на той стороне портала, да и была она древней, как говно мамонта, так что вроде бы на такой не спалишься. А там можно и продать и подарить, если что. Да просто выкинуть — не жалко. Обежал свою опустевшую стоянку расходящейся спиралью, подбирая то, что сгоряча не заметил, наконец понял — все собрано. Пора.

И тут накатил страх. Странное чувство. Даже присел, где стоял. И сидел так минут пятнадцать, собирался с духом. Утро уже наступили, птички разные тренькали и щебетали, начиная свои заботы и как-то вот не хотелось уходить из этого мирного ласкового утра. Только сейчас Паштет почувствовал, что тут, в настоящем — вовсе даже и недурно.

Тоскливо стало. Если б компаньоны прибыли — другое бы дело, а так, одному… Хотя ведь с самого начала один и собирался. И хрен его знает — откроется портал еще — или фига. Вздохнул глубоко, медленно выдохнул. Встал, чтоб не передумать — резко сел на велосипед, подкатился поближе. Еще раз обернулся вокруг, словно запоминая все и — вроде как прощаясь…

И хапнул рукой неподвижный огонек.

Глава двенадцатая. Добро пожаловать!

— Ых! — приветствовал попаданец новую реальность. На большее духу у него не нашлось — горло перехватило, потому как трудно сказать что-либо осмысленное, влетев по шею в холоднючую воду. С трудом подавил желание молотить руками и ногами, вздрагивая от мерзейшего ощущения холодных струек, бодро и целеустремленно вливающихся в самых неожиданных местах, не считая рукава и штанины. Растопырился, судорожно оценивая ситуацию, стараясь не запаниковать, тем более — зная точно, что паникеры погибают первыми и совершенно бесславно. Впрочем, погибать славно тоже не хотелось. А этим пахнуло густо. Равно как и болотиной. Немудрено — вляпался Паштет аккурат в темную жижу, которую водой назвать сложно. Веселенькая, но какая-то болезненная зеленая поверхность раздалась в стороны, потревоженная жижа темной кляксой окружала попаданца и ощущение было самое мерзкое — словно кто-то тяжелый, мягкий и тягучий оплел влипшего дурня, медленно, но уверенно затягивая его тушку вниз, в глубину.

— Тонет муха в сладости, в банке на окне.

И нету в этом радости ни мухе и ни мне — совершенно неуместно пронеслось в голове, где шарахались какие-то куцые огрызки мыслей.

— Пропал ни за грош — словно произнес кто-то за спиной. Паштет завертел башкой, насколько позволяла ситуация. Нет, нету никого вокруг, сам себе подумал. А вот хрена! Я еще живой и покорячусь! — ожесточился Паша.