Паштет

— Немцы не дураки были. Для защиты столицы сил было выделено достаточно. Порядка миллиона штыков. Наши пропагандоны все больше о знамени на Рейхстаге писали, хотя смысла в этом знамени не было никакого, если между нами. А о том, что там красиво наши сыграли-станцевали — об этом почему-то ни гугу. Нуу, чего смотрите? Рейхстаг — это парламент. При Гитлере парламента не было как класса, в принципе. Вообще. А здание это после пожара имени улицы Димитрова практически руководство Рейха не использовало вообще. Разве что — во время боев — как шверпункт обороны местного масштаба. Нуу, так таких было по городу — рыдать и плакать, в каждом квартале. С чего наши умуды так этот домик распиарили — не могу понять. Та же Рейхканцелярия в разы была важнее.

— Не бьются твои данные с численностью гарнизона Берлина. Не было там миллиона — твердо заметил тот безлошадный, что сумел увернуться от немецких полицаев.

— Так я о чем говорю? О том, балбесы, что миллион — это на всю оборону Берлина. А наши так грамотно прокатили операцию, что большая часть этого лимона попала в котлы и мешки. И так в этих мешках и котлах и парилась бесполезно, пока Берлин брали, благо в столице осталось всякое убогое гомно типа тыловых контор, фольксштурма, гитлерюгенда и прочих шарлеманей с викингами. Фрицев кадровых там тысяч пятнадцать было, если мне не ихменяет моя верная память.

— Викинг не там был. Там — Нордланд.

— Ну все равно датчане и шведы, а?

— В общем — да.

— Вот. Все эти Венки, Хайнрици и прочие Штайнеры к Берлину прорваться не смогли. Не получилось. Нуу, и остался Берлин как апельсин — кожуру сняли, а сам голый. Еще, к слову, опять же тупые совки в первые же дни боев прицельно отняли районы складов — как положено в крупном городе все склады были на окраинах. Все склады, практически — продовольственные, боеприпасные, оружейные, топливные и ты пы.

И остался гарнизон при пиковом интересе с голым вассером наперевес. Наша публика очень любит распинаться, что фольксштурмистам выдавали по пять патронов на винтовку, забывая добавить, что именно потому, что в складах уже Ваньки хозяйничали. Эх! Рассказывали мне, что там были за склады… — замечтался Капелла.

— Да, под Хальбе я бы покопал — взгрустнул копарь, утопивший лопату.

— Под Берлином? — уточнил Паша.

— Ага.

— А там что?

— Там побоище было. Кессельшлахт. 12 дивизий, правда битых и всякой твари по паре тысяч. Всего около 150 тысяч, почти как Сталинград, но очень много необученных новобранцев и тыловиков, поставленных во фронт. Пытались прорваться к Венку. Получился такой бродячий котел. До Венка добралось тысяч пять, без техники. Большей частью — раненые.

— Рассказывали мне, что немцы там слоем лежали. Речушек всяких полно, мостов мало, потому ясно было, где будут прорываться. Ну и лупили по ним со всех сторон на расплав ствола. Причем немцы очумели совсем, толпами прорывались, артиллерия по ним картечью херачила, как при Бородино. Крайне редкие случаи, чтоб на картечь можно было работать. Даже, толковали, подкалиберными шпарили, в такую толпу хреначить — не промажешь. И заслоны, израсходовав весь свой боезапас, собирали оружие и патроны у немцев убитых — из предыдущих волн — сказал тот, что в Германии рылся.

— Дивизия Дирлевангера там вся легла — напомнил молчаливый копарь.

— Не она одна. В общем — копай, да копай. Тем более, что мемориальных кладбищ немецких там нет, сваливали в воронки и окопы. А еще бы интересно было бы кого найти из воинов Зейдлица. Они там отличились.

— Это ты о ком?

— Генерал Зейдлиц сдался в Сталинграде. С Гитлером после этого развод и девичья фамилия. Организовал какую-то артель типа "Свободная Гернмания" и набирал туда всяких недовольных фюрером немцев. Под Хальбе у них была массивная акция по забросу в окруженные войска своих агентов с убеждением сдаваться. Всего отправили около 800 человек агентуры, обратно вернулись 477.

— А остальные?

— Кто обратно переметнулся, кого разоблачили и расстреляли, кого нашим огнем накрыло. Но тысяч девять пленных те, кто вернулись, с собой привели. Так вот у тех, кого отправляли — был шикарный иконостас, чтоб с ними не спорили. Хотя по иконостасу и вычисляли, больно уж шикарен был. И все орденки — новехонькие, разом выданные. Это и вызывало подозрения… Нуу, и шлепали.

— А что вы толковали про хроноклазменные аномалии? — аккуратно спросил о взволновавшем его понятии Паштет.

Копатели переглянулись. Видно было, что бестактный вопрос оторвал их от сладких мечтаний и они как-то даже встопорщились.

— Нуу, мы же копаем по местам былых боев, где валяются непохороненные толком покойники разных наций и религий. А издавна известно, что без ритуала погребения оставшиеся без дна и покрышки мертвецы ведут себя разгульно и хаотично. И, как все прекрасно понимают, эссенциальные духовные эманации вторгаются в материальный мир живых. Всем отлично известен трагический случай, даже описанный в газетах о том, как копарь нашел немецкий жетон на серебряной толстой цепуре. И, разумеется, сразу же на себя эту цепь надел…