Паштет из соловьиных язычков

– Не стоит благодарности.

Марк, присасываясь к горлышку, понял, что Изя падок к лести.

Они быстро выпили незначительное количество алкоголя, которое удалось добыть предприимчивому ангелу, доели свеклу и поговорили о жизни. Марк лежал на нарах, а Изя сидел на табурете. Изя рассказывал – Марк слушал.

Оказалось – Изя жил всего один раз. Может, он жил и больше, но совсем этого не помнил. А жизнь его прошла в маленьком хорватском городке, где он торговал мебелью и занимался незаконным ростовщичеством. Смерть Изи наступила еще до прихода фашистов к власти и потому носила чисто криминальный характер. Для сводки новостей, естественно.

На самом же деле все случилось непосредственно перед началом Второй мировой войны, когда в Хорватии сильно активизировались националисты-усташи, во всем поддерживавшие Гитлера и Муссолини. И нежелание Изи отдать кровно заработанные деньги было вызвано именно фактором неприятия нацизма, тень которого медленно, но верно накрывала Европу.

– Да, – говорил он, печально кивая головой. – У каждого еврея есть жилка, которая не позволяет ему легко расставаться с деньгами. Но не надо считать нас дураками. Кочерга ли, паяльник в заднице – плохая вещь. Но еще хуже, когда понимаешь, что этот паяльник все равно окажется в вышеуказанном месте, несмотря на то – отдашь ты деньги или нет. Потому будет гораздо лучше, если эти сволочи не увидят никаких денег. Они получат лишь моральную выгоду от моих страданий, а материальной не насладятся. Неполное удовлетворение – как прерванный оргазм. Хоть в чем-то я оказался сильнее их. А умирать всегда больно. Мне так говорили те, кто испытал смерть не один раз…

Марк, лежа на нарах, во все глаза смотрел на Изю. Он был крайне удивлен. Водка, хоть и в небольшом количестве, сделала свое дело, растекшись по телу слегка хмельной, но теплой и приятной волной. Теперь все вокруг виделось в каких-то других, более глубоких и странных тонах. Хотелось говорить и молчать, думать и не задумываться.

– Извини, – сказал Марк. – Я сначала решил, что ты – натуральный еврей из анекдотов, готовый пожертвовать чем угодно ради денег.

– А сейчас? – с живостью спросил Изя.

– Сейчас я так не считаю, – сказал Марк. – Но я бы на твоем месте сделал по-другому.

– Как? – Изя иронично улыбнулся.

– Я бы порвал зубами веревки! – страстно вскричал Марк. – А если б был закован в железо, искрошил бы зубы об него! Но встал бы вместе со стулом и лбом их! Лбом! А потом ногами! А потом искрошенными зубами! Глядишь – убили бы в бою.

– Нет, – Изя печально качал головой. – Те, кто пришли ко мне – не убивают в бою. Они умеют сделать так, что никуда ты не двинешься. А в бою они не бывают. Им незачем. И если их все-таки заставят – конец очевиден. Хорватский корпус участвовал в боях под Сталинградом на стороне нацистов. Где он? Там же, где и немецкая армия Паулюса.

Они немного помолчали.

– А при чем тут суббота? – вдруг встрепенулся Марк. – Ты мне рассказывал, что не мог ничего сделать из-за того, что евреям в субботу не положено работать.

– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Изя. – Сейчас поясню. Что-то в горле пересохло. Одну минуту.

Он схватил бутылку и выбежал из пещеры. Через пару минут он уже был опять возле стола. Бутылка было полна воды, набранной в нише. Отхлебнув пару хороших глотков, ангел передал емкость Марку.

– Пей, – сказал он. – Это добавка. Водка, конечно, не спирт и потому не имеет такого ярко выраженного эффекта как догонка, когда от воды опять ударяет в голову. Но все равно немного продлевает ощущение алкоголической удовлетворенности.

– Надо же, – сказал Марк, хорошенько хлебнув из бутылки. – А я-то думаю все время: кто же придумывает такие идиотские выражения? Теперь понятно, что во всем опять виноваты евреи. Только вслушаться: алкоголическая удовлетворенность! Уму непостижимо!

– Это потому, что мы все вещи называем своими именами, – улыбнулся Изя.

– А-а-а, – махнул на него рукой Марк. – Лишь бы курить не просили.

– Не понял! – удивился Изя.

– Анекдот есть такой, – пояснил Марк. – Мамаша высовывается из окна дома и зовет малолетнего сына: «Сынок! Ты где?» Сын отвечает: «Здесь, в кустах. Удовлетворяю соседскую шлюху Эмилию!» Мамаша, перекрестившись, кричит: «Слава богу! Смотри, не кури!»

– Ха-ха! – не совсем весело рассмеялся Изя.

– Так что там насчет субботы? – спросил Марк.

– Ничего сложного, – сказал Изя. – В субботу нельзя заниматься действиями, от которых может измениться мир. Например: зажигать огонь, писать что-либо на бумаге и так далее. От зажигания огня мир может сгореть или согреться, а от написания лишней строчки – превратиться в ад. Но если огонь зажжен в пятницу – ничего страшного. Можно им пользоваться. И даже жарить на нем пищу.

– Бр-р-р! – рявкнул Марк. – Ну тебя в баню с твоим еврейством! Ничего не понятно. Расскажи лучше о ком-нибудь другом. Ну, хотя бы о Генрихе Новицком, флаг ему в гузно!