Паси овец Моих

Я вовсе не имею ввиду, что проповеди не должны быть подготовлены, проиллюстрированы, что их следовало бы говорить без предварительных размышлений. Я не доверяю такой работе. Я не думаю, что истинное проповедование возможно без надлежащей подготовки. Для того, чтобы говорить без записей, нужна более тщательная подготовка, чем при проповедовании по бумажке. Проповедь, произнесенная без подготовки, никогда не будет хорошей. Проповедование, которое обращает и убеждает греховные сердца, никогда не может быть неподготовленным. Оно требует подготовки, глубокого исследования, молитвы и веры.

Прибегайте к записям, если вам это необходимо, но приближайте тот день, когда они вам не понадобятся. Представьте себе великого актера Эдвина Буза или Генри Ирвинга, постоянно заглядывающими в свои записи. Представьте себе апостола Павла в Афинах или Петра в день Пятидесятницы, стоящими перед слушателями с манускриптами в руках или с блокнотами для записей. Я не отвергаю полностью манускрипты и записи. Существуют проповедники, которым они очень помогают, которые по–другому не могут справиться со своей работой. Некоторые из нас в течение многих лет пользовались записями, но сегодня мы все же должны стремиться обходиться без бумажек.

Когда я впервые попытался говорить без записей, я высказал все за 5 минут. Я разочаровался в своем выступлении. Я решил отказаться от проповедования без записей, но время заставило меня вновь повторить эксперимент. Я поехал в свой родной город Лавленд, штат Колорадо, чтобы произнести проповедь в местной церкви. Я впервые встал за кафедру перед общиной, в которой вырос. Перед проповедью пропели псалом. Когда пели последний стих, я решил еще раз заглянуть в свои записи. Я открыл свою Библию, но записей там не было. Я пролистал ее всю, но моего листка там не оказалось. Я стал трясти Библию, но из нее ничего не выпало. Я испугался, на лбу выступили капли холодного пота. Итак, я должен был произнести свою проповедь без записей. Я чувствовал себя неважно — не было никакого дополнительного материала, ни одной заметки. Но с Божьей помощью я все же справился со своей задачей. Когда я закончил, сел на место и открыл Библию, из нее выпал мой листок!

Д–р Телмедж однажды сказал, что он знает наверняка, что проповедовать следует, не прибегая к записям. Бог неоднократно говорил ему, что он должен проповедовать по–иному, но он все же не хотел отказаться от использования во время проповеди своих записей. Он рассказывал, как однажды в воскресный вечер он говорил проповедь, пользуясь подробными записями. В молитвенном доме лишь недавно появились газовые фонари. В то время это новшество было в диковинку в Филадельфии. О, как тогда гордились этим газовым освещением! Но вдруг в самой середине проповеди все фонари одновременно погасли. И тогда он сказал: «Дамы и господа, собрание продолжать невозможно, закроем его». Потом, идя домой, он говорил себе: «Неужели ты хочешь убедить себя, что проповедь Евангелия Иисуса Христа зависима от газового освещения, что при темноте никто не может проповедовать? Что же ты за апостол?»

Спустя некоторое время, в одно воскресное утро, он сидел на старинной софе, которые в то время обычно ставились за кафедрой. Софа весила около тонны, и ни один человек не мог ее поднять. Перед началом проповеди Телмедж положил свои записи рядом с собой на софе. Перед ним сидело много людей. Небольшое дуновение ветра — и записи упали в щель за софу. Проповедник не смог бы поднять сиденье, и ему пришлось встать на колени и, обернувшись спиной к аудитории, полезть под софу за своими записями. Потом он рассказывал, что находясь в таком положении, он, казалось, слышал голос, который говорил ему: «Телмедж, что Я должен еще с тобой сделать, чтобы отучить пользоваться подобными записями?» «После этого, — говорил проповедник, — я больше никогда не пользовался записями — никогда!»