Пасьянс Даймонда

Даймонд мог бы добавить, что прослыл самым криворуким человеком на свете. У него оружие могло бы выстрелить в неподходящий момент, вот как сейчас – от тряски. Пружин в сиденье он совершенно не чувствовал.

– А я бы уже пять раз отправился на тот свет, не будь при мне моего пистолета, – заявил Стейн.

Район, куда они ехали, считался не худшим, но отнюдь и не лучшим в Куинсе. Дома построили на рубеже веков, и в то время улица, наверное, выглядела нарядной. Пожарные площадки перед фасадами зданий хранили приметы клонившегося к закату теплого дня: полотняные стулья, горшки с цветами, матрасы, банки из-под пива, коробки из-под фастфуда. Патрульный на углу махнул им рукой.

– Дальше нельзя. Улица просматривается из окон подозреваемого.

– С какой стороны квартира?

– Справа.

– Его видели?

– Нет, но свет горит.

– Может, повезет.

Они вылезли из машины и присоединились к Истланду и двум другим детективам, которые подъехали сразу за ними. С другой стороны появилась еще одна машина с полицейскими. Истланд связался по рации с теми, кто уже занял позицию ближе к дому, и стал отдавать приказания. Он действовал четко и теперь больше нравился Даймонду.

– Нам помогают люди из соседних квартир, – сообщил Истланд.

– Они видели девочку?

– Боюсь, что нет.

– Слышали ее голос?

– Никто об этом не упоминал.

– Может, в доме очень толстые стены?

– Не исключено.

– Каков ваш план?

– У нас есть возможность какое-то время подождать. Если повезет, он в течение следующего часа выйдет за едой, и тогда мы возьмем его. Хотите подойти поближе?

– Не откажусь.

Даймонда поручили сержанту Стейну, и они как два местных жителя, выгуливающих несуществующих собак, направились к дому 224, где свет на втором этаже давал надежду, что Фредерик Ландин у себя в квартире. Жалюзи были закрыты, но топтаться у фасада было опасно – просвет между планками в палец шириной давал возможность свободно обозревать улицу.

Они остановились в конце квартала, и Стейн предложил Даймонду сигарету. Он хотел взять, но вспомнил, что теперь считается некурящим. Щелкнула рация сержанта, и раздался голос Истланда:

– Что-нибудь видишь?

– Свет в окнах. Жалюзи. Первый этаж темный, возможно, нежилой, – отрапортовал Стейн. – Парадная дверь на вид простая. Нам входить?

– Пока нет.

– Проблема в том, – объяснил Стейн Даймонду, разъединившись, – что, если у Ландина возникнут подозрения, выход один – осада.

Хотя быстро темнело, на такой риск Питер согласился бы пойти.

– Осада требует большого количества людей, – продолжил сержант. – Мы не можем позволить себе этого.

Вскоре рация вновь ожила.

– Ладно, не торчать же здесь всю ночь из-за этого кретина! – возмущенно объявил Истланд. – Ты с Даймондом входишь со стороны улицы. Занимайте квартиру на первом этаже и будьте готовы подняться, как только Ландина выкурят из берлоги и отделят от девочки. Ясно?

– Да, лейтенант, – произнес Стейн.

Питер еле сдержался, чтобы не выхватить у него рацию – хотелось крикнуть Истланду, чтобы тот не допустил перестрелки, но здравый смысл подсказывал, что его вмешательство ничего не изменит. Операцией руководил лейтенант, его люди на него смотрели, и он не позволит, чтобы ему давал советы какой-то англичанин. Успокаивали слова, что он намеревался отделить Ландина от Наоми.

Они со Стейном вернулись по улице к дому. Совсем стемнело, фасад был плохо освещен, и они еле различали ступени. Сержант запустил руку под куртку, явно нащупывая рукоять пистолета, без которого не мог обходиться, и попросил Даймонда толкнуть дверь. Она легко открылась.

Внутри царила тишина. Они оказались в холле перед пролетом лестницы. Справа находилась дверь квартиры, в которой им предстояло занять позицию. Даймонд взялся за ручку – он не смел надеяться, что и эта дверь окажется незапертой. Дверь не поддавалась. Один точный удар мог бы решить проблему, но переполошил бы весь дом.

К счастью, сержант Стейн запасся всем необходимым – при нем была пластмассовая полоска, известная у полицейских и взломщиков как незаменимое средство для отжимания защелки замка. Он действовал ею умело, дверь не устояла и открылась вовнутрь. Их окутал теплый воздух, отдающий запахом дешевых духов и тела. Бордель, подумал Питер, и эта мысль укрепилась, когда он услышал сонный, но нисколько не встревоженный женский голос:

– Эй, кто там? Сколько времени?

Скрипнул диван, женщина, пошевелившись, встала и, пошатнувшись, подошла к настольной лампе.

– Парни, вас что, не один, а двое? Двоих я сразу не принимаю. Извините, одному придется подождать. – Ее рука уже коснулась лампы.

– Оставь! – приказал Стейн.

– Какого черта…

Даймонд кинулся к ней и закрыл рот ладонью. Она вырывалась, и он обхватил ее за талию. На ней было что-то шелковое, рука скользила, потому что под материей ничего другого не было. Его короткое «Спокойно, мы из полиции» было не самым лучшим выбором, чтобы ободрить женщину ее профессии, но ничего другого в голову не пришло.

Стейн выразился вразумительнее:

– Пикнешь – угодишь за решетку. Мы пришли за тем типом, что живет наверху. Знаешь его?

Даймонд ослабил хватку.