Пасьянс Джейд

Бардрин просветил ее, что особняк и земли Прэйша находятся недалеко от центра одного из самых крупных городов Торприса. Однако он, по-видимому, не счел нужным упомянуть, что эта часть города полностью состоит из трущоб. По крайней мере, у Мары создалось именно такое впечатление, когда она спустилась вниз по извилистым улицам и вывела свой лэндспидер к высоким стенам комплекса зданий. Горы рваной ветоши, кучи шевелящегося мусора и разнокалиберных обломков, беспорядочно наваленных на тротуарах между обветшалыми зданиями, перегораживали улицу и совсем не были способны поразить чье-либо воображение. Также здесь имелся добрый десяток представителей различных рас, и все они выглядели одинаково безнадежно. Невольно Мара задалась вопросом: в какой мере столь удручающая обстановка стала результатом присутствия в городе Прэйша.

Миновав последнюю кучу рухляди, в которой копошились какие-то существа весьма неопрятного вида, она подошла к боковой двери, которую ей назвали. Двое дрэч’намов, стоявшие на карауле по бокам от нее, в броне выглядели даже еще более массивными, чем обычно кажутся существа их расы. Вооружение каждого состояло из парализующего кнута, для пущей внушительности – бластера, и вдобавок – длинного ножа.

– Эй, вы! – обратилась она к колоритной парочке, удостоив их кнуты наиболее ядовитого из всех, на которые только была способна, взгляда. Буквально сочащегося презрением к столь варварскому оружию. – У меня послание к Его Первейшему Величеству Прэйшу, подарок от Мрахаша Квабийского. – Могу я войти?

Со стороны одного из стражников раздалось нечто вроде короткого хихиканья:

– А то как же! – прогрохотал он. – Давай его сюда, поглядим.

Мара покинула транспортное средство и вытащила запакованный цилиндр из заднего багажного отделения. Он был большим: около метра в высоту и почти полметра в диаметре – но довольно легкий, большей частью состоящий из позаимствованного у Бардрина воздушного материала, используемого для изготовления летающих моделей планет.

– Думаю, это какая-то художественная ценность, – доверительным тоном сообщила она, осторожно поставив его прямо перед одним из охранников.

– О, неплохо! – согласились оба, оглядывая Мару с головы до ног. – Подожди минуту.

Охранник вернулся к двери и занялся встроенной около нее коммуникационной панелью. Мара почувствовала легкое дуновение воздуха неподалеку…

– Оставь это и уходи… – ровно прошелестел совсем рядом голос какого-то существа.

Мара обернулась. Женщина-тогорианка стояла, спрятавшись за лэндспидер; мех, свалявшийся и пыльный, лучше, чем что-либо другое, указывал на ее бездомный и беспризорный образ жизни. Но желтые глаза горели огнем жизни, а полуобнаженные клыки сверкнули в сторону охранников.

– Прошу прощения? – уточнила она.

– Я сказала: оставь и уходи, – ответила тогорианка на торговом языке Ги, выговаривая слова с небольшим трудом. – Ты здесь в большой опасности.

– Не стоит беспокоиться, – Мара покачала головой с нарочитой беззаботностью, одновременно задавая себе закономерный вопрос о том, чем может быть продиктована такая храбрость тогорианки. Ясное дело: она была неплохо осведомлена или же обоснованно подозревала, что, как правило, случалось с человеческими женщинами, оказывавшимися в окрестностях крепости Прэйша; но пробовать нахально натянуть этому слизню нос и пытаться буквально из рук выхватить потенциальный приз – такое вполне граничило с самоубийством. – Я только оставлю подарок для Его Первейшего Величества. И все.

Тогорианка зашипела:

– Дура! Ты и есть подарок! – Шипение сменилось рыком. – Беги, пока еще есть время!

– Хорошо, будет сделано, – караульный выключил коммуникационное устройство и потопал назад по направлению к Маре. Она обернулась, уверенно сохраняя невозмутимое выражение на лице. Если он только заподозрит, что тогорианка пыталась предостеречь ее, последствия могут быть крайне неприятными. – Ты можешь взять это…

– Благодарю. – Мара наклонилась, чтобы взять свой цилиндр, но закованная в тяжелую латную рукавицу лапа легла поверх него.

– Естественно, после того как мы его распакуем.

Мара почувствовала, как напряглись все мышцы.

– Что это значит? – осторожно осведомилась она, выпрямляясь.

Караульный уже вытащил наружу свой нож – совершенно отвратительное оружие, которое представляло собой кучу толстых и острых словно иглы шипов, загнутых вверх и вниз от основания лезвия, снабженное гардой для защиты руки.

– Это значит, что мы распакуем его здесь, – ответил он, просовывая лезвие под крышку. – Ну, ты же знаешь: никогда нельзя быть уверенным в том, что под крышкой не может скрываться нечто представляющее опасность.