Пасьянс на красной масти

— Никогда мне не лги! — требовательно сказала она, распахивая окно. — Накурил-то как! Я не хочу, чтобы между нами была даже тень неправды. Я не выношу этого. Я не могу видеть, как люди живут годами и вечно врут друг другу! У нас все с тобой будет по-другому. Обещаешь?

Согласиться с ней значило сразу же нарушить обещание. Поэтому я промолчал.

— Ты знаешь, чем мы будем сегодня заниматься? — продолжала она, словно приготовила мне приятный сюрприз.

Я не знал, чем мы будем сегодня заниматься, хотя, по-хорошему, мне нужно возвращаться домой. Я был уверен, что Храповицкий уже сбился с ног в моих поисках. Телефон я предусмотрительно отключил еще вчера.

— Сегодня у нас день города! — радостно объявила она. — Серьезно! Силкин решил напоследок перед выборами устроить народу праздник. Поэтому мы пойдем в парк и будем там гулять, как простые люди! Ты ведь, наверное, даже забыл, как выглядят простые люди. Вечно в машине, с охраной, в делах! Через пятнадцать минут я буду готова.

Вероятно, обет всегда говорить правду распространялся только на меня. Потому что сборы заняли у нее часа полтора. Если считать с того времени, когда я начал поглядывать на часы.

Наконец, она появилась, с расчесанными блестящими волосами, ослепительная в своем приглушенном макияже. Я и не знал, что обычные люди выглядят именно так. Может быть, я и впрямь мало двигался пешком. Кстати, пахла она новыми духами, из тех, что мы купили вчера. Но это меня не обманывало. Мягче она не стала.

— У меня на этой квартире совсем мало вещей, — пожаловалась она. — Их здесь хранить негде. Пришлось надеть вчерашнее платье. Не возражаешь?

Я не возражал.

На улице стоял солнечный майский день. Припекало. Во дворе с громкими криками бегали дети. У подъезда на скамейке грелась пара бабушек, уставившихся на нас с бесстыдным старушечьим любопытством. Рядом с ними, ткнув морду в лапы, спала облезлая желтая дворняга.

Напротив подъезда возле моих машин изнывала от жары смена Николая. Гоши не было видно. Зато подле «Мерседеса» Ирины ошивался нарядный Костя.

Ирина поздоровалась с бабками, я последовал ее примеру. Те не ответили.

— Машины-то свои отсюда убери! — сразу заворчала одна, словно только и дожидалась нас. — Весь проход людям загородила! Ходит сама вся расфуфыренная, ухажеров водит, а о людях не думает!

— Коли ты такая богатая, вот и живи в богатом доме! — подхватила другая. — А здесь нечего жить! Хоть бы уборщицу нам в подъезд наняла. А то грязь-то какая!

— А сами вы в подъезде прибрать не хотите? — язвительно отозвалась Ирина, ничуть не тронутая их выпадами. — Не я же там мусор бросаю!

— Сами! Ишь, чего придумала! — принялись возмущаться бабки. — Скажет тоже! Сами! Ты нам заплати за это, может, и уберем! Денег куры не клюют, а на людей копейку жалко.

Ирина только отмахнулась.

— Не обращай внимания! — беспечно посоветовала она мне. — Каждый раз с ними одно и то же.

Чувствовалось, что здесь она не пользуется народной любовью, но это ее мало заботило.

— Костя отгони, пожалуйста, мою машину на стоянку, — весело сказала Ирина своему охраннику. — Сегодня ты свободен. Я позвоню тебе, если понадобишься.

— Ирина Сергеевна, машину надо заправить и помыть, — нахмурившись, заметил он. — Да и джип, в принципе, тоже бы не мешало…

— Ты насчет денег? — откликнулась она. — Сейчас дам. Она полезла в сумочку, но я ее опередил, достав из кармана несколько купюр и протянув их Косте. Он не сдвинулся с места и даже не взглянул в мою сторону.

— Да бери, бери! — рассмеялась она. — А то у меня рублей все равно нет. Только доллары…

Он посмотрел на меня как на врага. Не говоря ни слова, он взял из моей руки деньги, повернулся и двинулся в сторону.

— Давно приехали? — спросил я у Николая, так, чтобы Ирина не слышала.

— А мы тут с ночи, — ответил он со свойственным ему каменным выражением лица. — Нас Гоша вызвал, сказал, что ситуация здесь серьезная. Дескать, надо бы за вами присмотреть. Ребята нас дождались и поехали домой отсыпаться. Гоша сказал, чтоб вы ему не звонили. Потому что днем он все равно к нам добавится, а вы будете ему запрещать и говорить, что у него выходной.

Гоша работал без выходных уже третью неделю. И упорно отказывался отдыхать. По этому поводу меня давно уже мучила совесть. Я решил сразу после выборов дать ему двухнедельный отпуск.

— Тебе не кажется, что Костя ревнует тебя ко мне? — небрежно сказал я Ирине, забираясь в машину.

— Не смеши меня! — фыркнула она. — Он работает у меня уже два года! Я к нему привыкла. Однажды он даже заступился за меня, когда Федор, пьяный, драться лез. А ведь Федор его мог за это уволить! — Она лукаво улыбнулась и добавила: — А если ты сам к нему ревнуешь, то это очень глупо с твоей стороны!

2

День города обычно проводился раза два в году: поздней весной и ранней осенью. На главной площади сооружалась огромная сцена, на которой самодеятельные ансамбли с утра принимались развлекать публику. Селяне из окрестностей привозили продукты и торговали ими либо тут же с грузовиков, либо в палатках.

Мы оставили машины неподалеку от площади и дальше двинулись пешком.