Пасьянс на красной масти

— Да не народ это! — едва не плача и переживая за него, торопливо заговорила Светлана Ивановна. — Рукавишников с Силкиными все подстроили! Украли твою победу!

Она тяжело вздохнула и смахнула слезу.

— Вот так и убивается с ночи, — проговорила она с состраданием. — Прям боюсь за его здоровье.

— А потому как порядочно надо себя вести! — мстительно заметил Петрович. — А не то что сегодня одно, а завтра другое!

Бомбилин прохрипел что-то невразумительное. Я сел на шаткий деревянный стул и, стараясь не задевать рукавом полированный стол в разводах, заговорил.

— Послушай меня, Роман, — осторожно начал я. — Не всегда результат зависит от наших усилий. Ты сделал все, что мог, и даже больше того. Я не виню тебя и не жалею о том, что помогал. Хотя ты и повел себя не очень красиво.

Петрович и Светлана Ивановна притихли и смотрели на меня со смешанным ^чувством страха и недоумения. Они были уверены, что после всего случившегося я накинусь на Бомбилина с упреками, бранью и требованиями возврата потраченных денег. Сейчас, не понимая, куда я клоню, они побаивались.

Вероятно, нечто подобное переживал и сам Бомбилин. Не отрывая рук от лица, он украдкой бросал на меня сквозь пальцы настороженные взгляды.

— На твою поддержку мы израсходовали немало. — Я все-таки немного надавил. — И вопрос заключается в том, что делать дальше?

Я замолчал и подождал.

— Нету у меня таких денег! — огрызнулся Бомбилин. — Как я тебе их верну?!

Светлана Ивановна принялась тихонько плакать.

— Речь пока не об этом, — ответил я, убедившись, что финансовая тема его беспокоит. — А о том, намерен ли ты и впредь думать только о себе и обманывать людей, которые тебе помогали? Или ты все-таки вспомнишь про жителей города и попробуешь повлиять на исход выборов?

Я невольно заговорил в пафосной и невнятной интонации, в которой любил выражаться сам Бомбилин. Как ни странно, это подействовало.

— Как повлиять? — глухо отозвался Бомбилин.

— Например, поддержать одного из кандидатов, — сказал я, словно размышляя вслух.

— Кровососов?! — ужаснулся Бомбилин. — Которые меня в тюрьму посадить хотели? Трубой по голове убивали? Да ты что!.. — Он задохнулся и не договорил.

Примерно такой реакции я и ожидал.

— Убивал тебя Рукавишников, — поправил я. — Поэтому он отпадает. Хотя пока он идет первым. И будет мэром Нижне-Уральска, если ты не поддержишь Силкина. В случае победы Рукавишникова тебе действительно придется трудно. Человек он злопамятный и постарается свести с тобой счеты. Я согласен, что и Рукавишников, и Силкин — не самые приятные люди…

— Не будет этим проходимцам моей помощи! — категорически выкрикнул Бомбилин, перебивая. — Никогда!

Глядя на него, я не был уверен, что Силкин и Рукавишников больше походили на проходимцев, чем сам Бомбилин, пьяный, с перевязанной головой и все еще не сошедшими синяками на лице. Но говорить ему об этом было бесполезно. Он слишком сжился с ролью народного трибуна.

— Да ты послушай сначала, — урезонивал я. — Я же не прошу тебя вставать под знамена Силкина.

— Силкин — вор! — воскликнул Бомбилин с той заученной интонацией, с которой он тысячи раз повторял это на митингах.

— У нас не очень большой выбор, — заметил я. — Не забывай, сейчас их только двое. И Силкин все-таки лучше Рукавишникова.

— А кто не вор-то? — встрял Петрович. — Все воруют. Жизнь такая. Че ты орешь-то? Ты сперва вникни, а потом уж варежку разевай!

— Помочь во втором туре Силкину было бы правильно во всех отношениях, — настаивал я. — В сложившихся обстоятельствах это помогло бы и городу, и тебе.

— Мне-то как поможешь?! — недоверчиво усмехнулся Бомбилин.

— Ты сможешь еще за это получить приличные деньги, — объяснил я.

— Не нужны мне деньги! — махнул рукой Бомбилин.— Я тебе не проститутка!

— Хва брехать-то! — возмутился Петрович. — Кого ты тут перед нами строишь! Не проститутка он! Не проститутка — значит, и веди себя прилично! Ты вона человеку сколько уже денег должен? Ты отдавать-то их думаешь? Или простить собрался? Он мог бы с тобой и по-другому разговаривать. А он тебе помощь предлагает.

— Правда, Роман Сергеевич, — неожиданно пришла мне на помощь Светлана Ивановна. — Ты бы послушал. Один раз ведь уже сделал по-своему. А он, вон, зла на тебя не держит. Так ведь, Андрей Дмитриевич?

— А много ли денег-то?! — не вытерпел практичный Петрович.

За время выборов я успел передать ему и Бомбилину двести двадцать пять тысяч долларов, что, откровенно говоря, для такой избирательной кампании было мелочью. Каждый из двух основных претендентов потратил как минимум в десять раз больше. Так или иначе, но Бомбилин своим разрывом поставил точку на дальнейшем финансировании, сэкономив мне семьдесят пять тысяч, из тех трехсот, что я брал у Храповицкого.

Деньги лежали возле моих ног в спортивной сумке, которую я предусмотрительно захватил с собой. Впрочем, предлагать Бомбилину всю сумму я не собирался.

— Пятьдесят тысяч долларов, — ответил я небрежно.

— Господи! — ахнула Светлана Николаевна. — Много-то как!

— И почему только я никуда не выбираюсь! — с тоской воскликнул Петрович.

Бомбилин молчал и сопел.