Пасьянс судьбы, или Мастер и Лжемаргарита

Получив в полное своё распоряжение учебник высшей математики для техникумов, я начал осваивать эту дисциплину, одновременно информируя мальчишек из нашего двора о своём поступательном движении по пути самообразования. Надо мною, естественно, посмеивались, возможно, даже немного потешались, считая немного чокнутым – в самом деле, на кой ляд безо всякой необходимости забивать себе голову этой чепухою. Кто-то может в этой связи высказать вполне естественное предположение о моём желании самоутвердиться. Возможно, в неосознанном виде оно быть могло, но главной движущей причиной моей подростковой экскурсии в мир бесконечно малых, как и в случае ознакомления с литературной частью опер, явилось всё же обычное любопытство, желание уяснить себе: а с чем это едят? В те годы мне и в голову не могло прийти, что придёт время, когда я полностью уясню, с чем именно и для чего конкретно. Впрочем, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Подозреваю, этот самый Славка здорово иронизировал над моим желанием ознакомиться на досуге с курсом высшей математики хотя бы и в довольно ограниченном объёме. Но прошли годы, Славка сменил место жительства, а я закончил школу, потом и институт с отличием, и вот мы случайно встретились у «автопоилки» на Тишинской площади. Поговорили. О том, о сём. Вспомнили старое, и тут Славка вдруг сказал мне с явно выраженным уважением:

– А ты молодец! Добился-таки своего.

Славкино заявление меня весьма удивило – ничего подобного я от него не ожидал. Ну да, институт закончил, а что тут такого. Обычная вещь. Впрочем, обычной она могла казаться мне, а вот у Славки десять лет назад могли быть совсем другие мысли относительно меня, примерно такого содержания: ну и претензии у этого дуралома Мильки, не по годам. Тут остаётся только добавить, «автопоилками» много лет тому назад именовались пивные заведения, в которых с помощью автоматов продавалось в разлив вино.

Основную суть дифференциального исчисления я уразумел довольно быстро. С интегральным тоже особых проблем не было, но особенно глубоко я решил в него не погружаться. Во всяком случае, корпеть над взятием интегралов очень уж не хотелось. Я и сейчас к этому не расположен. К чему? Загляни в соответствующий справочник и получай готовый ответ. Вот только по ходу научной практики может попасться такой интегральчик, что его ни в каком справочнике не отыщешь, а отыщешь, так рад ответу не будешь.

Моя тяга к поглощению информации, неплохая от природы память (некоторые считали – даже отличная) и ярко выраженная экстравертность довольно неоднозначно воспринимались окружающими. Одних эти мои качества явно раздражали, особенно, если учесть мой зычный голос и стремление поделиться знаниями, когда об этом меня не просили. К тому же и еврейская «подсветка» в раздражении окружающих играла определённую роль, если даже эти окружающие сами были евреями или с еврейскими кровями. У других моя мини энциклопедичность, наоборот, вызывала известное уважение. Ко мне частенько обращались за той или иной информацией, начиная вопрос такими вот словами: «Ты вот всё знаешь…» или «Вы, наверное, все законы знаете…». Впрочем, даже те, кто меня не переносил, отдавали мне, как правило, должное, в части моих информированности в самых различных областях человеческих знаний. Так моя двоюродная сестра со стороны отца, Алина, в одной из своих дневниковых записей охарактеризовала меня как интеллектуального дурака. Я, в свою очередь, считал её откровенной дурой, о чём, кстати, и поделился как-то с моей двоюродной тётей (опять-таки со стороны отца) Еленой Филипповной. Та согласилась со мною, однако несколько смягчив мою формулировку относительно ума нашей общей родственницы: «Она не дура – просто глупа». Уже в старости я сделал для себя некоторое открытие. Суть его заключалась в том, что глупец будет частенько воспринимать человека мудрого в качестве глупца. В силу резкого различия в логичности мышления.