Пасьянс в колыбели Зоны

Автоматы свое дело сделали, теперь они были не нужны. Сдернув нож с пояса и подхватив трофейную саперную лопату, с гордой песней, я пошел в рукопашную. Бандитов было не мало, но и они мешали друг-другу. Да и не лезли все разом, места было мало. Кровь заливала все пространство, мимо пролетело несколько пуль. Это один бандит, похоже, новенький, попытался использовать пистолет, но сразу понял, что это дело гиблое. Я постоянно перемещался, в суматохе он и своих убьет. То и дело на меня сыпались удары, но комбез хорошо гасил их. Не знаю, как я вообще до сих пор был жив, видать, рукопашной бандитов вообще не обучали. Меня же один из наставников долго учил рукопашной. Тогда не знал, зачем это нужно. Пригодилось. Часть бандитов на что-то отвлеклась, но я не обратил на это внимание. Вместо этого продолжал петь, не жалея глотки и рубил, убивал врага, не жалея себя. Загнанный в угол - самая страшная сила. Голос разносился по окрестностям:

-В предсмертных мученьях трепещут тела
Гром пушек, и дым, и стенанья
И судно охвачено морем огня,
Настали минуты прощанья.

Атака была отбита, но цена была высока. Я лежал возле плит. Лицо залито кровью, шлем расколот. Комбинезон тоже был весь изорван и испачкан. Вокруг лежали трупы бандитов. Рядом лежал сталкер, простой вольный сталкер, который пришел ко мне на помощь во время второй атаки. Он и отвлек часть бандитов. Без него я бы не дожил до этого момента. Он тоже истекал кровью, тоже тяжело ранен. Я не боялся смерти, как говорится: умирать не страшно, страшно жить. Зато, я умер в бою, а это было большой честью во все времена. Нет я еще не умер, но максимум через час умру, даже не приходя в сознание, ведь помогать мне никто не станет. Никому кроме самого себя я не нужен, разве что нескольким друзьям. Но и они далеко. Да и не думаю, что сильно расстроятся, увидев сообщение о смерти. Поэтому скоро все закончится. Вот я и лежал, ожидая конца своих приключений, так неожиданно свалившихся на голову.

Внезапно, я вспомнил про артефакт «Душа», который еще со времен Лиманска лежал у меня в контейнере. Не знаю почему его не продал раньше. Возможно, верил, что там еще живет дух товарища, погибшего в аномалии. Затратив последние силы, я положил артефакт на грудь сталкеру. Пусть живет, это не его бой, и это не его обязанность, защищать людей. Я офицер, и клялся оберегать покой простых граждан. Пусть даже Советского союза уже нет, Родина жива. Он живет в своем времени, у него тоже свои мечты, цели. У меня же всего этого нет, поэтому я и сделал такой выбор, дав шанс на спасение сталкеру. На этой мысли я ушел, в, наверное, уже вечную... беспросветную... темноту, а ПДА, включивший Варяга сам по себе, продолжал играть:

- Прощайте, товарищи, с Богом — ура!
Кипящее море под нами.
Не думали, братцы, мы с вами вчера,
Что нынче умрём под волнами.

Не скажет ни камень ни крест где легли
Во славу мы Русского флага,
Лишь волны морские прославят одни
Геройскую гибель «Варяга»!

***

Я все же очнулся. Как узнал позже, через несколько дней, в подвале у старого здания, что напротив фермы. Пришел в себя, пребывая в лежачем положении на матраце.

Сталкер, которого я спас, сидел рядом. Он, похоже, выходил меня из предсмертного состояния. Выжил сам и, каким-то непостижимым образом, спас меня. Хоть это и крайне странно с такими ранами не живут.
- Очнулся, Варяг?
- Поч… почему... Варяг? -сказал я, едва разлепив сухие, с запекшейся кровью губы, они тут же немного потрескались от этого простого движения.
- Ты пел эту песню всю схватку. Тем более, когда я тебя вытаскивал, ПДА не взял, не до него было и только потом узнал твое старое прозвище. Сухарь... почему тебя так прозвали?
- Моя фамилия... Сухов… - На эту простую фразу ушли последние силы и сознание снова покинуло тело.
Так я и получил свое новое прозвище. Гордое и смелое прозвище, оно само по себе было наградой, благодарностью сталкера за спасение.

На следующий день сталкер смог частично вывести меня из тяжелого состояния. Сознание то и дело уходило за грань бесконечной тьмы, и я нырял в нее, лишь иногда возвращаясь в осознанное состояние, когда боль в теле преодолевала какой-то порог. Раны, быстро затягивающиеся, сильно болели, и крайне сильно зудели, когда сталкер, прижимал мой артефакт к ранам.

- Как он еще работает? – спросил я у него в какой-то из дней. Времени в убежище не было, ибо не было ни солнечного света, ни тьмы, лишь тусклый свет лампочки. - он же должен был разрядиться еще там, на поляне.

- Я его уже два раза заряжал, разрядка - процесс обратимый. Правда, мало сталкеров об этом знают. Еще меньше умеет это правильно делать, а я знаю, как их зарядить.

- Научишь? Кстати, какое у тебя прозвище?

- Конечно научу, всему, что знаю сам. Я тебе как-никак должен. Звать меня Нуклидом.

- Почему так?