Читаем Паспорт человека мира. Путешествие сквозь 196 стран полностью

Каву варят, раздавливая, размалывая или пережевывая корни кавы, и в западной культуре считается, что она вызывает сильные болезни печени, которые, кажется, неизвестны жителям островов – они постоянно пьют этот напиток и живут до 80 лет и больше, если при этом не едят бургеры, сосиски, картошку, Spam, конфеты и прочую дрянь, которую мы им привозим.


Следующей моей точкой назначения было островное государство Вануату, место, где зародился банджи-джампинг. Больше 30 лет назад, когда еще существовала колония под названием Новые Гебриды, новозеландский турист, увидевший местный ритуал прыжков с башни (проверка местных мальчиков на зрелость), решил сделать это развлечение немного безопаснее с помощью эластичных веревок и привез идею в Новую Зеландию, откуда развлечение сначала ушло в Австралию, а потом – по всему миру. В Вануату тем не менее традицию решили не менять. Но там, где австралиец наблюдал, я планировал принять участие.

Я забрался на хрупкую деревянную башню высотой с пятиэтажный дом и встал на тряскую платформу, где мне к ногам прикрепили лианы, а группа внизу переворошила землю, чтобы я разбил лицо не слишком сильно. Падая, я мог теоретически сломать или погнуть стволы, поддерживавшие платформу, что, возможно, замедлило бы мое падение и превратило бы его из смертельного в просто опасное. Когда я, трясясь, посмотрел с пугающей высоты в 20 метров, я вдруг вспомнил, что в Вануату могло не быть травматологов и что сломанная шея все-таки повлияет на мои планы.

Не знаю, на что подействовали эти мысли – на мою мудрость или на трусость, но прыгать я отказался.


Я все еще немного дрожал, когда доехал до Самоа. Тут моя цель была менее опасной – забраться на гору Ваеа к могиле Роберта Луиса Стивенсона, моего любимого приключенческого писателя. Это было немногим тяжелее, чем часок в джунглях, но я уже набрал пять килограммов на островах и размяк от того, что много сидел, так что для меня это был тяжелый, долгий подъем.

Стивенсон умер в 44 года от инсульта, всю жизнь боролся с туберкулезом, влюбился в Самоа, написал бесчисленное количество статей и книг именно тут и здесь же, по его просьбе, был похоронен. Самоанцы так ценили его за возвышенные слова в их честь, за умение рассказывать истории и за то, что он записал на бумаге первую в мире придуманную историю на самоанском языке, что к его одру прибыли 30 вождей, поставили там почетный дозор, чтобы он помог его духу пройти через ночь, а затем отнесли тело их любимого Туситала (сказителя) на плечах по джунглям до маленькой горы, к месту последнего упокоения с видом на спокойный Тихий океан.

Я чуть не заплакал, когда читал эпитафию:


ЗАВЕЩАНИЕ

К широкому небу лицом ввечеруПоложите меня, и я умру.Я радостно жил и легко умруИ вам завещаю одно —Написать на моей плите гробовой:Моряк из морей вернулся домой,Охотник с гор вернулся домой,Он там, куда шел давно.(Перевод А. Сергеева)

Глава XII. Покинутый Чад

После Самоа мне оставалось посетить еще 49 стран, прежде чем я смогу вернуться с холмов. Моим изначальным планом было поехать в Африку и сразу разделаться с 10 государствами за один долгий, непрерывный 55-дневный заезд с января по март 2008 года. Сначала я собирался пересечь Сахару к югу от Магриба, затем проехаться по самым бедным и жестоким странам мира, от Судана, через Чад, в Нигер и Буркина-Фасо и до Мали и Мавритании, где я достиг бы Атлантического океана, повернул на юг, исследуя возвышения Западной Африки, где посетил бы три страны, которые мне пришлось пропустить в мои предыдущие путешествия, так как две из них, Либерия и Сьерра-Леоне, были погружены в кровавую междоусобную войну, а жители третьей, Кот-д’Ивуар, вели войну, попутно убивая всех, кто выглядел как француз, и я решил, что, скорее всего, они примут меня за него. (Хотя, возможно, первым до меня доберется читатель, которому пришлось пробиваться через эти предложения.) Наконец восстания в Нигерии утихли, и у меня появилась возможность ненадолго заглянуть туда.

Я ожидал, что самыми главными проблемами этих стран будут совершенно обычные для Африки – грабители, разбойники, похитители детей, коррумпированные полицейские, джихадисты, беглые солдаты, свободные киллеры, ненадежные пограничные автобусы, сломанные нелегальные такси, песчаные бури Сахары, пыльный зимний ветер под названием Харматтан, грязная вода, плохая пища и смертельные болезни, от малярии до Эболы.

Перейти на страницу:

Все книги серии На грани возможного. Дикие истории экстремальных путешествий

Паспорт человека мира. Путешествие сквозь 196 стран
Паспорт человека мира. Путешествие сквозь 196 стран

Альберт Поделл – это как Марко Поло наших дней, но если честно, он намного круче. У нашего героя было совсем немного денег, а вместо собственного корабля – трещащие по швам самолеты где-то в странах третьего мира. Он раскладывал спальник у границ с вооруженными солдатами, в кемпингах среди сумасшедших туристов, на обочинах безлюдных дорог, в опасных тропических джунглях, на неизведанных ледниках, на полу душных аэропортов, в недружелюбных пустынях и ночлежках для заблудившихся путников. Никакие трудности не могли остановить Поделла на пути к мечте – посетить все страны мира.В этой книге собраны только реальные и безбашенные истории, удивительные персонажи, точные уникальные наблюдения, неизведанная география, самобытная культура и подлинная революция сознания. Сядьте удобнее, пристегните ремни, зона турбулентности вам гарантирована.

Альберт Поделл

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

27 принципов истории. Секреты сторителлинга от «Гамлета» до «Южного парка»
27 принципов истории. Секреты сторителлинга от «Гамлета» до «Южного парка»

Не важно, что вы пишете – роман, сценарий к фильму или сериалу, пьесу, подкаст или комикс, – принципы построения истории едины для всего. И ВСЕГО ИХ 27!Эта книга научит вас создавать историю, у которой есть начало, середина и конец. Которая захватывает и создает напряжение, которая заставляет читателя гадать, что же будет дальше.Вы не найдете здесь никакой теории литературы, академических сложных понятий или профессионального жаргона. Все двадцать семь принципов изложены на простом человеческом языке. Если вы хотите поэтапно, шаг за шагом, узнать, как наилучшим образом рассказать связную. достоверную историю, вы найдете здесь то. что вам нужно. Если вы не приемлете каких-либо рамок и склонны к более свободному полету фантазии, вы можете изучать каждый принцип отдельно и использовать только те. которые покажутся вам наиболее полезными. Главным здесь являетесь только вы сами.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Дэниел Джошуа Рубин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная прикладная литература / Дом и досуг
Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука