Пассажир

Она направлялась к автомобилю, когда у нее в кармане зазвонил мобильник. Вытаскивая, она уронила его и нагнулась подобрать:

— Алло!

— Это Ле-Коз.

Знакомое имя прозвучало для нее приветом с другой планеты.

— Я насчет «Метиса».

— Что-что?

Анаис никак не могла собраться с мыслями. Кронье уже завел мотор.

— Ночью я встречался с этим журналистом. С Патриком Коскасом. Он копнул гораздо глубже остальных.

— Что копнул? О чем ты?

— О «Метисе», о чем же еще?

— Слушай, я жутко тороплюсь, — пробормотала она сквозь зубы.

— Он рассказал мне потрясающие вещи. По его словам, «Метис» никогда не порывал связей с военными.

— Мы можем поговорить об этом позже?

— Нет, не можем. Коскас утверждает, что холдинг занимается химическими исследованиями в области создания препаратов психотропного действия, подавляющих человеческую волю. Что-то вроде сыворотки правды.

— Если, кроме этих сказок, у тебя больше ничего нет, давай созвонимся попозже, идет?

— Анаис, это еще не все.

Она вздрогнула. Ле-Коз никогда не называл ее по имени. И это обращение ее нисколько не растрогало. Оно ее испугало.

— Коскас раздобыл список акционеров компании.

Кронье уже разворачивался. Анаис перешла на бег.

— Давай я тебе перезвоню! Я правда не могу сейчас…

— И в этом списке я нашел одну знакомую фамилию.

Она уже протянула руку к дверце, но замерла как изваяние.

— Чью?

— Твоего отца.

* * *

— Я должен вас предупредить. У него не все в порядке с головой.

Жан-Мишель поджидал Януша у крыльца приюта Арбура. Здание заметно выделялось на фоне остальных построек авеню Репюблик. Современный дом, окрашенный в солнечные тона. Темно-желтый. Светло-желтый. Ярко-желтый. Немного странно для места, куда приходят умирать. Но еще более странным Янушу показалось поведение встретившего его «кающегося грешника». Он заметно нервничал. Неужели о чем-то догадался? Может, читал утренние газеты и видел его фотографию на первой странице? Ладно. Отступать в любом случае поздно.

Януш последовал за своим провожатым в холл, на стене которого висела белая табличка с красным крестом и надписью: «Молись. Действуй. Люби». Они молча пошли вверх по лестнице. Януш нес с собой портфель с бумагами. Возвращаться в отель он не собирался. Шагая за «грешником», он внимательно его рассматривал. Против всякого ожидания, Жан-Мишель оказался вовсе не почтенным старцем с белоснежной бородой, одетым в рясу с капюшоном, препоясанную вервием. Это был спортивного вида мужчина лет пятидесяти в свитере и джинсах, стриженный ежиком, в очках в металлической оправе.

Они свернули в полутемный коридор, свет в который проникал лишь из узкого оконца под потолком. Линолеумный пол у них под ногами блестел, словно политый водой. Тишина в здании стояла невероятная. На голых стенах не висело ни плакатов, ни табличек. Ничем не пахло. Одним словом, ничто не указывало на предназначение этих помещений. Янушу подумалось, что случайный человек, забреди он сюда, мог бы решить, что попал в отдел социального обеспечения или налоговую инспекцию.

Жан-Мишель остановился возле одной из дверей и обернулся к посетителю. Он стоял против света, уперев руки в боки, и в его позе проглянуло нечто властное. Как будто для Януша настал день Страшного суда.

— Учитывая его состояние, я даю вам десять минут.

Януш молча поклонился. Помимо воли он проникся каким-то благоговейным чувством. Жан-Мишель постучал в дверь. Ему никто не ответил. Тогда он извлек связку ключей.

— Наверное, он на балконе, — предположил он, отпирая дверь. — Он любит там сидеть.

Они проникли в помещение — типовую квартирку-студию, залитую утренним солнцем. Поскрипывал под ногами рассохшийся паркет. На оклеенных светлыми обоями стенах — ни картин, ни фотографий. Слева — уголок, отведенный под стерильно чистую кухоньку.

Вообще вся квартира сияла чистотой.

Безупречной чистотой.

Как в операционной.

Жан-Мишель указал пальцем на открытую балконную дверь. За ней спиной к ним сидел в шезлонге мужчина. «Кающийся грешник» красноречивым жестом развел руки: не больше десяти минут. И отступил на цыпочках, оставив Януша в паре метров от человека, которого он безуспешно искал последние двое суток.

Януш, не выпуская из рук портфеля, прошел вперед. Кристиан Бюисон, до подбородка укрытый пледом, сидел, подставив лицо солнцу. Балкон выходил на улицу. Широкого обзора отсюда не открывалось — мешал стоящий напротив жилой дом. Звуковой фон обеспечивали проезжавшие мимо автомобили и дребезжащие трамваи.

— Привет, Жестянка.

Старик не пошевелился. Януш шагнул через порог и стал напротив него, облокотившись о перила. Бюисон поднял глаза, в которых не мелькнуло ни тени удивления. Выглядел он ужасно — не человек, а ожившая мумия.

— Ты пришел меня убить? — наконец выдавил он.

Януш взял стоявший рядом складной стул, развернул его и уселся рядом с Жестянкой, спиной к улице.

— С какой стати мне тебя убивать?