Пассажир

Януш выпустил руку больного и отступил к перилам. Музыка за спиной звучала все громче. Она уже перекрывала уличный шум. От нее слегка вибрировал пол балкона.

Жестянка ткнул в Януша пальцем:

— Ангела убил ты. Ты убил его и сжег, потому что ты демон. Ты — посланец Сатаны!

Януш едва не упал. Ему пришлось вцепиться в балконные перила. Лишь тут он осознал, что вокруг что-то не так. В карнавальную музыку ворвались посторонние звуки. Завывания сирен. Они перекрывали карнавальный галдеж. Перекрывали шум улицы.

Он повернулся лицом к дороге. Отовсюду съезжались полицейские машины. На крышах крутились мигалки, рассыпая под солнцем бриллиантовые искры. Хлопали, открываясь, дверцы. Из них десятками выпрыгивали люди в форме.

Вцепившись обеими руками в перила, Януш, остолбенев, наблюдал за этой картиной. Он замечал каждую деталь. Полицейские рации. Красные повязки. Оружие…

Толпа расступалась перед ними.

Притормаживали трамваи.

Навстречу полицейским спешили «кающиеся грешники».

И тут все как один задрали головы. Януш еле-еле успел отступить в глубь балкона. Когда он снова бросил взгляд на улицу, то увидел Анаис Шатле. Она заряжала пистолет.

Он не раздумывая бросился к левому краю балкона, швырнул вниз свой портфель, перекинул ноги через перила и ухватился за водосточную трубу.

В ушах раздавался гомон карнавала и слышались смешки Жестянки. Он полез по трубе, по-обезьяньи перебирая руками и ногами. Когда руки совсем онемели, он спрыгнул в пустоту и упал на тротуар. От удара перехватило дыхание. Ему показалось, что он переломал себе все кости. Прокатившись по земле, он сумел приподнять голову и тогда увидел, что все входы и выходы в здание перекрыты полицейскими. На сей раз он точно попался.

В падении он разбил витрину и сейчас поразился, что не чувствует ни боли, ни страха. Полицейские, привлеченные грохотом, оборачивались в его сторону, выхватывая оружие. В свете мигалок он ясно видел, что они испуганы ничуть не меньше его. Если не больше.

В этот миг справа показался трамвай, перекрыв ему поле обзора. Вместо вооруженных полицейских на него из залитых солнцем окон пялились изумленные пассажиры. Он вскочил на ноги. Подобрал портфель и, бормоча: «Matriochka», бросился вперед, туда, где звучала музыка карнавала.

Вся его жизнь оборачивалась каким-то затянувшимся дурацким розыгрышем.

* * *

Он догнал трамвай, проскочил наискосок перед головным вагоном и едва увернулся от второго трамвая, шедшего в противоположном направлении. Некоторое время он, почти оглохнув, бежал в узком коридоре между двумя громыхающими составами. Затем свернул налево и помчался прочь от трамвайной линии. На оставшийся за спиной приют Арбура и легионы полицейских он даже не обернулся, хотя не сомневался, что они несутся за ним по пятам.

Он знал, что будет дальше. Все это с ним уже бывало. Сейчас из здания выбегут полицейские, в том числе Анаис. Они разделятся на группы и начнут прочесывать авеню Репюблик и прилегающие кварталы. Вызовут дополнительные машины. Снова завоют сирены, подвозя очередную армию охотников. И все они будут преследовать одну и ту же дичь — его, Януша.

Он выбрался на площадь, в центре которой стоял памятник из белого камня. Какой-то исторический деятель. Януш на секунду остановился, пытаясь отдышаться. Увидел деревья. Церковь с античным портиком. Зонты от солнца. Пешеходов, машины, парочки за столиками кафе. На него никто не обращал внимания.

Он сосредоточился. Уперев ладони в колени, весь обратился в слух. Он ловил нужный ему сигнал. Карнавальную музыку. Завывания сирен сильно мешали, но Януш все же сумел определить, откуда звучат фанфары и барабаны.

Он побежал по широкому проспекту, открывшемуся справа. Главное — добраться до карнавальной толпы. А там он смешается с народом и станет невидимым. Не замедляя бега, он пытался думать. Но мысли рвались. Откровения Жестянки. Его рассказ о том, что Януш был на месте убийства Икара. Странное слово matriochka. Слишком много вопросов. И по-прежнему — ни одного ответа. Сам себе не отдавая отчета, он бормотал на бегу:

— Matriochka… Matriochka… Matriochka…

Что означает это слово?

Он несся, не снижая скорости. Теперь уже прохожие начали на него оглядываться. Наверняка многие из них сложили в уме два и два: где-то рядом воют полицейские сирены, а по улице удирает человек… Вдруг слева показалась узенькая улочка, запруженная народом и застроенная магазинчиками. Она шла параллельно проспекту. Помогая себе локтями, Януш пробрался в толпу, в самую ее гущу.

И в тот же миг перенесся в Марсель.

В квартал Панье, состоящий из лабиринта тупиков и проулков.

Должно быть, это старая часть Ниццы.

Оглядываться и соображать, куда именно его принесли ноги, было некогда. Надо просто двигаться на звук барабанов — в них Янушу слышалось биение пульса большого города. На мостовых теснились всевозможные лавки. Торговали зонтиками, сумками, сорочками. А вот и еще одна площадь. Здесь раскинулся рыбный рынок. Затем другая улочка, еще уже и темнее. Ее камни как будто источали аромат фруктов…

Музыка раздавалась все ближе…

Музыка его спасет…