Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

Ей было предписано сначала посетить его адвокатов, потом дали ознакомиться с письмом у себя дома, затем отправили в это чудесное путешествие. В конце концов она попала сюда, в этот дом, где ее уже ждали. Мистер Рафиль позаботился и об этом. Следовательно, она послана в этот дом с определенной целью. Может быть, всего на пару дней, а может, придется задержаться. Вероятно, ее уговорят погостить еще. Ну, и что же дальше?

Миссис Глинн и ее сестры. Они должны быть в чем-то замешаны. А вот в чем именно? В этом ей придется разобраться. Но времени у нее не так уж и много. Вот что плохо. А выуживать нужные сведения она умела. Пользуясь тем, что от общительной, разговорчивой старушки никто и не ждет ничего, кроме непрестанной болтовни и расспросов… ведь пожилые дамы так любят посплетничать.

Вот она… на затравке и примется рассказывать о своем детстве, а в ответ какая-нибудь из сестер начнет вспоминать свое: будет болтать о любимых блюдах, о старых слугах, о дочерях, кузинах и прочей родне, о путешествиях, браках, рождении детей — и, конечно — о тех, кто умер. И, услышав о чьей-то смерти, мисс Марпл не выдаст своего внезапного интереса, а скорбным голосом произнесет: «Боже правый, как же это печально!» Ей придется выведать тысячи подробностей во взаимоотношениях, чтобы выловить какие-то, не укладывающиеся в обычные рамки нюансы. Возможно, даже не связанные напрямую с сестрами. Происшествия, которые они могут упомянуть и от которых можно было бы оттолкнуться. Так или иначе, но она обязательно что-то найдет… Послезавтра ей нужно будет присоединиться к своей группе — если, конечно, не обнаружится, что ей необходимо остаться здесь. Она невольно перенеслась мыслями к своим попутчикам. Может быть, то, что она ищет — как раз там, в ее группе.

Один человек или несколько… какая-то старая, давно забытая история… Она слегка нахмурилась, пытаясь что-то припомнить. Что-то промелькнуло в ее мозгу, из-за чего она недавно подумала: «Ну конечно же, так я и знала», — а вот что она знала?..

Она снова вспомнила о сестрах. Не слишком ли она засиделась в своей комнате? Надо поскорее вынуть из чемодана то, что ей понадобится в самое ближайшее время: платье, в которое она переоденется к обеду, ночную рубашку, халат и мешочек с туалетными принадлежностями. И — вниз, к хозяйкам, развлекать их приятной беседой. Ей предстояло выяснить очень важную вещь. Кто для нее эти три сестры — союзницы или, наоборот, противницы? Пока неясно. Следует все тщательно обдумать.

В дверь постучали, и вошла миссис Глинн.

— Мне так хотелось бы, чтобы вам у нас было уютно! Помочь вам распаковать вещи? К сожалению, наша прислуга будет только завтра. Тогда она обо всем позаботится.

— Большое спасибо, — сказала мисс Марпл. — Я уже достала все необходимое.

— Я пришла, чтобы проводить вас вниз. В этом доме легко заплутаться, он такой старый. Две лестницы, к ним надо привыкнуть. Случалось, наши гости сами не могли найти дорогу.

— Вы очень любезны, — сказала мисс Марпл.

— Тогда спустимся в гостиную и выпьем по рюмочке хереса перед ленчем.

Мисс Марпл охотно приняла приглашение и последовала за радушной хозяйкой. Она подумала о том, что миссис Глинн гораздо моложе нее. Лет пятьдесят, не больше. Мисс Марпл спускалась по ступенькам с осторожностью — на левую коленку давно нельзя было полагаться. Впрочем, она опиралась на перила. Лестница была на редкость красивая, и она не преминула выразить свое восхищение.

— И вообще, дом у вас замечательный, просто нет слов, — добавила она. — Наверное, восемнадцатый век. Я права?

— Тысяча семьсот восьмидесятый, — подтвердила миссис Глинн.

Кажется, ей польстило восхищение мисс Марпл. Она провела гостью в очень просторную гостиную. Мисс Марпл приметила несколько прекрасных старинных вещей. Стол времен королевы Анны и бюро с круглой откидной крышкой. Несколько довольно громоздких викторианских диванов и комодов. Ситцевые занавески уже немного выцвели, пол гостиной был устлан превосходным ковром, очевидно, ирландской работы. Мисс Марпл решила, что это ковер из Лимерика[253], они очень похожи на обюссонские[254]. И наконец, необъятных размеров потертый диван, крытый бархатом. В гостиной уже сидели сестры миссис Глинн. Когда вошла мисс Марпл, обе встали и подошли к ней — одна пригласила ее присесть, другая предложила рюмочку хереса.

— Вам удобно в этом кресле? Многим нравится, что у него такая высокая спинка.

— Мне тоже, — сказала мисс Марпл. — Для моей спины лучше и не надо.

Судя по всему, сестрам тоже иногда досаждала боль в спине. Старшая сестра — высокая, красивая женщина, смуглая, ее черные волосы сзади были схвачены в узел.

Младшая — много моложе. Худая, ее волосы, когда-то светлые, совсем поседели и были небрежно разбросаны по плечам, что придавало ей какой-то потусторонний вид. «Вылитая Офелия[255] в старости», — подумала мисс Марпл.