Пассионарная Россия

Интересно и наблюдение Витте относительно развития Александра III как личности, изменения его мировоззрения. Так, считает бывший министр, если в начале царствования, под влиянием страшной гибели отца и советов реакционно настроенных консультантов, он и сам был настроен весьма реакционно или, во всяком случае, консервативно, то к концу своего короткого царствования, «выражаясь принятыми терминами, он уже сделался значительно более либеральным. Я уверен в том, что император Александр III по собственному убеждению двинул бы Россию на путь спокойного либерализма», что при достигнутом им «внешнем спокойствии», в котором жила Россия, она никогда не оказалась бы втянута в авантюры, подобные русско-японской войне, или в классовые, сословные сражения. «Россия двигалась бы постепенно к либеральному пути, т. е. к тому пути жизни государства, когда оно живет не эгоистической жизнью, а жизнью для пользы народа».

Добрыми словами в адрес Александра III начинает С. Ю. Витте и следующий – второй – том своих воспоминаний: «Император Александр III умер так же, как жил, – как истинный христианин, как верный сын православной церкви и как простой, твердый и честный человек. Умер он совершенно спокойно, и, умирая, он гораздо более заботился о том, что он огорчит его окружающих и любимую им его семью, нежели думал о самом себе».

Умер, оставив Россию в «прекрасном политическом и финансовом положении».

На престол взошел наследник, великий князь Николай Александрович, император Николай II. В годы царствования последнего С. Ю. Витте еще не раз вспомнит предыдущего государя.

«Александр III имел стальную волю и характер, он был человек своего слова, царски благородный и с царскими возвышенными помыслами, у него не было ни личного самолюбия, ни личного тщеславия, его «я» было неразрывно связано с благами России так, как он их понимал. Он был обыкновенного ума и образования, он был мужествен и не на словах и театрально, а попросту. Он не давал телеграмм «мне смерть не страшна», как это делает Николай II, но своим поведением, своей жизнью сие обнаруживал, так что никому и в голову не могло прийти, что «ему смерть страшна». Александра III могли не любить, критиковать, находить его меры вредными, но никто не мог его не уважать. И его уважал весь мир и вся Россия».

Все приведенные факты и аргументы и позволяют С. Ю. Витте прийти к однозначному выводу: «… главнейшая заслуга Александра III заключается в том, что он … поставил политический престиж России так высоко, как он никогда до него не стоял. … Поэтому я считаю критику царствования Александра III вполне недобросовестной».

Примем и мы с вами, современный читатель исторической литературы и мемуаров наших давно умерших соотечественников, эти аргументы и свидетельства людей, по-разному относившихся к российскому самодержцу. Примем, поразмышляем над ними и сделаем свои выводы…

Мы начали свой очерк со ссылки на мнение дореволюционных русских историков о времени правления Александра III как времени достаточно спокойном, «безреформенном». Однако ж вот другой взгляд.

Известный политолог, много лет изучавший политическую динамику русской истории, профессор политических наук Нью-Йоркского университета А. Л. Янов, до 1974 г. занимавшийся изучением истории российских реформ у себя на родине, в интервью корреспонденту журнала «Огонек» когда-то точно заметил, что «сущность русской истории состоит в борьбе реформы против контрреформы». Проецируя далее этот тезис на рассуждения о грядущей новой индустриализации нашей страны, ученый напоминает: «Каждый раз была жесточайшая контрреформа. Первая индустриализация – при Петре I. Тогда Россия одним скачком оказалась впереди Европы всей. Вторая – при Александре III…»

Несколько непривычно читателю-дилетанту рассматривать время правления Александра III, «реакционера», «контрреформатора», «бездарности», как время проведения в России серьезных реформ, в том числе экономических, направленных на создание мощной индустриальной державы, как время подготовки серьезной, аграрной реформы С. Ю. Витте, которую удалось «пробить» позднее другому великому реформатору – П. А. Столыпину. Однако парадокс не столько в том, что мы упускали из внимания во многом реформаторский характер времени правления этого государя, сколько в том, что наше незнание многих замечательных реформаторских начинаний на Руси объясняется по большей части их незавершенностью. Незавершенность же, недоведенность их до конца объясняется не умственным убожеством или слабостью воли самих реформаторов, как мы долгое время «учили», а наличием на всех этапах реформ мощного движения сопротивления. Возможность заглянуть в прошлое, увидеть в нем вечную борьбу реформы и контрреформы – не в этом ли и есть главные «уроки истории», предоставление потомкам возможности не повторять ошибки предков…

Портрет художника в интерьере эпохи ИВАН НИКОЛАЕВИЧ КРАМСКОЙ

«Душа живая, русская и религиозная»