Пассионарная Россия

Восторженным, добрым, но и веселым взглядом всматривается он в лицо деда. Писал-то по памяти. Таким дед запомнился. Сильным и строгим. А что рисунок у него с юных лет был «нестрогим», Василия Сурикова не огорчало. Он знал, что его отличает своеобразная неприглаженность, немного наивная выразительность рисунка. Принимал как данность. Считал себя более колористом, нежели рисовальщиком: его «нестрогий» рисунок, по его же словам, «всегда подчинялся колоритным задачам».

Портрет M. В. Сурикова, дяди художника. 1860-е гг. В приведенном выше письме В. И. Сурикова искусствоведу В. А. Никольскому есть фраза о происхождении рода Суриковых. И там же художник подчеркивал: «До середины XIX столетия были простые казаки, а с 30-х годов прошлого столетия был один атаман и многие сотники и есаулы». Атаман – это дед А. С. Суриков. А среди сотников и есаулов особое место занимает имя дяди художника – хорунжего Марка Васильевича Сурикова. Еще мальчиком точно запомнил Василий Суриков не только подробности казачьих мундиров, но и особенности лиц казачьих офицеров, сильных, мужественных, открытых. И писал потом портреты и деда, и дяди, откровенно любуясь ими, романтизируя. Марк Васильевич Суриков, дядя художника, бравый и смелый офицер, умер молодым, простудившись на параде в трескучие сибирские морозы. Но успел, по воспоминаниям художника, оказать на него большое влияние, читал ему книги, рассказывал разные истории, в том числе и о сибирском казачестве, о роде, к которому принадлежал мальчик по рождению.

«В Сибири народ другой, чем в России: вольный, смелый», – говорил В. И. Суриков. Гордился предками. С земляков писал многих своих романтических героев, борцов и страдальцев за свободу.

Портрет А. И. Сурикова «Мой брат». 1880-е гг.

По мнению исследователей творчества Сурикова, портрет написан скорее всего в 1887 г. А вот в чем разночтений нет, так в его оценке. Этот портрет называют лучшим портретом Александра Ивановича Сурикова из всех созданных братом. Портрет настолько схож с изображением главного героя картины «Взятие снежного городка» и, вероятнее всего, создан в период работы над картиной. Специалисты по живописи видят общее в цветовом строе, в одинаковых холодноватых рефлексах дневного света. Исследователи драматургии характеров героев Сурикова отмечают равную открытость, жизнерадостность лиц героя жанровой картины и портрета «Мой брат». Суриков писал его не просто с любовью, но с некоей ностальгией по юности, воспроизводя черты потомственного казака, сильную гордую кровь предков, не забытый им в Москве веселый темперамент брата.

А. И. Суриков в шубе. Этюд к картине «Взятие снежного городка». 1889–1890.

Датировка этого портрета брата сомнений не вызывает. Это, как говорится, «чистый этюд», а не самостоятельный портрет. Этюд к картине. Здесь он – в статике, в большой шубе, словно закутан от мороза, разогревается после взятия снежного городка. Или перед тем, как пойти «на штурм». Там-то, на коне, нужно быть налегке. Там, на картине, брат в легком армячке, и в шапке другой. А лицо – то же – страстное, темпераментное, яростное… Что-то в нем улавливаешь знакомое, то ли черты далеких потомков, ныне живущих. За несколько лет, что братья не виделись, изменился младший Саша, – больше мужественности, даже жесткости в лице.

А. И. Суриков.

Вглядываемся в черты младшего брата, запечатленные художником лет за шестнадцать до создания «Городка». Кажется, совсем другое лицо – мальчишеская робость, смущение, еще не сформировавшиеся черты. Все впереди. Начало биографии…

Утро стрелецкой казни. 1881. Сюжет – исторический, стиль – романтический, а каждая деталь – реалистична. Реалистичны и мучения истязаемых, приговоренных к казни. «Кто не видел казнь, тот ее не нарисует», – говорил Суриков. В детские годы, в Красноярске, он ее видел. «А нравы жестокие были. Казни и телесные наказания на площадях публично происходили», – вспоминал он позднее. Одну из экзекуций в Красноярске он запечатлел в акварели с пометкой: «До 1863 года… Видел собственными глазами». Однако и тогда, содрогаясь от жестокости, он – живописец – успевал увидеть и красоту того или иного эпизода. Видел наказание плетьми, – запомнил сочетание красной рубахи палача и черного эшафота. Во время уличной драки, в которой участвовал и юный Вася Суриков, был убит его друг Митя Бурдин – запомнил распростертое тело на мерзлой земле, увидел свою будущую картину «про Дмитрия-царевича».