Пассионарная Россия

Для левых он был чрезвычайно реакционен и консервативен – ему никогда не забывались ни его руководство расправой над крестьянами в Саратовской губернии, ни тем более военно-полевые суды, которые он ввел для усмирения революционных выступлений. Для правых Петр Аркадьевич был чересчур либеральным и революционным – дворцовая верхушка на дух не переносила его план правового переустройства государства, его стремление к конституционной монархии. Они постоянно пытались доказать Николаю II, что премьер-министр покушается на его монаршье единовластие.

Однажды это им почти удалось. В бескомпромиссных спорах со своим непримиримым критиком графом Витте с большим трудом удалось Столыпину провести через Думу и Государственный совет новую структуру штатов морского министерства. Однако царь отказался утверждать этот проект. Сам Столыпин, что было закономерно для того времени, воспринял это как знак царского недоверия и подал в отставку. Отставка принята не была.

Ему приходилось отражать нападки и слева, и справа. Вот что, например, он отвечал левым: «Легко сказать: «дайте стране все свободы». И я говорю: надо дать свободы, но при этом добавлю, что предварительно нужно создать граждан и сделать народ достойным свободы, которые Государь соизволил дать. Поэтому исполнение моей программы рассчитано на много лет…».

Очень хорошо прокомментировал в своих воспоминаниях это отношение Столыпина к «свободам» член трех Дум, правый кадет В. А. Маклаков в своих воспоминаниях: «Если Столыпин и признавал значение «свободы» и «права», эти начала он все-таки не считал панацеей, которая переродит наше общество. Громадное большинство населения, т. е. наше крестьянство, по его мнению, их не понимает и потому в них пока не нуждается. «Провозглашение» их не сможет ничего изменить в той среде, где еще нет самого примитивного права – личной собственности на землю, и самой элементарной свободы – своим добром и трудом располагать по своему усмотрению. Для крестьян декларации о гражданских «свободах» и даже введение конституции будут, по его выражению, «румянец на трупе». Главное же внимание его привлекло не введение режима «свободы» и «права», а коренная реформа крестьянского быта».

Собственно, эта коренная реформа была задумана еще задолго до Столыпина. Петру Аркадьевичу выпал жребий проводить ее в жизнь. Больше десяти лет потратил министр финансов, а позже председатель Совета министров С. Ю. Витте на то, чтобы царь разрешил создать специальный комитет для обсуждения будущей реформы. И только к 1906 г. здравомыслящему дворянству удалось собрать Съезд дворянских организаций и наметить основу будущих преобразований: дать крестьянину возможность продавать свои надельные земли; закрепить за отдельными домохозяевами владение землей; дать право выхода из общины.

Столыпин подхватил эти идеи и обобщил их в своей правительственной программе. То, что не успел сделать Витте, он плохо ли, хорошо ли, но главное – методично, последовательно стал внедрять в жизнь.

Столыпин убеждал Государственную Думу «Мелкий земельный собственник несомненно явится ядром будущей мелкой земской единицы; он трудолюбивый, обладающий чувством собственного достоинства внесет в деревню и культуру и просвещение, и достаток». – Внес ли? Насчет культуры, просвещения, к сожалению, все ясно, не до них было. А вот как обстояло дело с достатком? Смогли ли хуторские хозяйства накормить страну?

В итоге реформы посевная площадь увеличилась в период с 1905 по 1913 г. почти на 10 %, а урожайность хлебов повысилась с 39 пудов в 1900 г. до 43 пудов в 1910 г. В результате роста посевной площади и повышения урожайности валовой сбор хлебов возрос на 24 %; увеличился и вывоз хлеба за границу. Значительно повысился спрос на сельскохозяйственные машины как за счет внутреннего производства, так и за счет ввоза их из-за границы. Оживление сельского хозяйства, его рынка, неминуемо повлекло за собой оживление промышленности, которое и началось в 1910 г. Число членов сельскохозяйственной кооперации достигло к 1915 г. 10 млн человек.

Весь этот сдвиг был совершен всего 1 млн 300 тыс. крестьян, вышедшими из общины. Из 12 млн крестьянских общинных хозяйств по-настоящему выделились в отруба и на хутора только они. 60 % всей земли (без помещичьих латифундий) по-прежнему осталось за общиной, и, несмотря на это, экономическая жизнь страны ожила.

Необходимо отметить, что столыпинская аграрная реформа стоила правительству всего 100 млн рублей: около 30 млн выделили на землеустройство и 70 – на агротехнические мероприятия.

Это и гордость, и беда Столыпина. Ведь преобразования, в которые не вкладываются капиталы, обречены на торможение.

Эта реформа была половинчатой изначально. Дело в том, что финансово-экономическая политика реформы была нацелена не на обогащение деревни, а на ее ограбление.