Пасть

Раньше Граев не задумывался об этом, смущенный кажущейся простотой картины: один растерзанный мальчик — одна застреленная собака. К тому же он считал, что уж это-то исследование провели в первую очередь. Теперь он не был уверен ни в чем и решил немедленно поехать в Пушкин за результатами той давней экспертизы.

Немедленно не получилось. Катя попросила съездить с ней и показать место гибели мужа. Граев не стал возражать — тем более что никаких разумных возражений у него и не было, кроме неосознанного желания держать ее подальше от этой истории…

Миша был отправлен куда-то с поручением, и повез их Воронин, начальник “орионовской” службы безопасности. Работал он в “Орионе” недавно, хотя и появился там раньше Граева — женившись на петербурженке, переехал из провинции, где служил заместителем начальника охраны небольшого завода.

Граев с Ворониным общался мало — с Колывановым тот знаком не был. Бывший начальник безопасности, Потапов, уволился, решив, что в руководимой неопытной женщиной фирме перспектив у него нет. Граев сделал было в свое время на Потапова стойку, но быстро убедился, что идет по ложному следу.

Работа (при весьма приличном окладе) у Воронина была не пыльная — за полгода вскрыл пару попыток хищения на складе, регулярно проводил инструктаж по противодействию коммерческому шпионажу и другие превратившиеся в рутину мероприятия. Часа два-три в день, и то не в каждый, на это вполне хватало.

Граев, имевший глаз куда как наметанный, быстро определил, что до своего заводика служил Воронин в конторе гораздо более серьезной и знает и умеет куда больше, чем на его новой должности требуется. Попробовал привлечь его и его подчиненных к поискам — Воронин кое-что выполнил. Но особого энтузиазма не проявил, резонно объясняя, что нанимался для других дел, а за детективно-розыскную деятельность без лицензии можно крепко получить по шапке. Граев решил, что парень всего лишь ищет тихой гавани, и больше к нему не обращался…

…Они стояли на той же небольшой вытоптанной лужайке, где закончились земные пути М.И. Колыванова, и молчали, как молчат на кладбище.

Граев искоса посмотрел на Катю — губы плотно сжаты, на ресницах ни слезинки. И подумал, что из всех его разработок Катя была априорно исключена. Подсознательно он относился к ней так же, как раньше к своему милицейскому начальству. А ведь не станешь подозревать поручившего тебе раскрыть убийство начальника в том, что он и есть убийца.

Мысли эти Граеву не понравились. И он решил отложить их напоследок, когда не останется никакой другой версии…

Она медленно приблизилась к тому участку лужайки, где, по словам Граева, лежало тело ее мужа; опустилась на одно колено, провела рукой по траве — и, обернувшись, кивнула Воронину. Так и не разжав губ.

Воронин вернулся на дорогу, к машине. Для этой поездки он надел камуфляж со споротыми эмблемами бывшего своего завода и высокие шнурованные ботинки. Граев машинально посмотрел ему вслед, и в этот момент Катя заговорила (никаких интонаций в голосе не слышалось):

— Павел, нам надо поговорить. Серьезно. Не здесь и не сейчас. Завтра. И не в офисе. Заезжай вечером ко мне домой.

Граев кивнул. Уже на вторую неделю знакомства она безапелляционно заявила, что она будет называть его Павел, а он ее Катя — и общаться они будут на “ты”. Граев согласился, не видя причин для спора. Но вот разговаривать с ним короткими, рублеными полуфразами, какими предпочитал изъясняться сам Граев, она начала недавно — с неделю, может чуть больше. И он не мог понять: зачем?

Подошел Воронин, неся лопату, топор и простой православный крест, без каких-либо надписей, слаженный из свежих березовых брусков. Катя молча указала ему точку на земле.

…Когда Воронин выруливал на шоссе, Граев сказал:

— Забросьте меня в Пушкин, к прокуратуре. Надо прояснить пару вопросов.

Хотел добавить, что это для них лишних минут пятнадцать, не более, — и не стал. К чертям, можно обратно и на такси прокатиться. Откинулся на спинку сиденья и замолчал.

Зуев, молодой и не в меру хамовитый следователь, еще три дня назад вел дело Колыванова. Теперь, ввиду смерти фигуранта, дело постановлением было закрыто, чему Зуев только обрадовался. Хотя в последние месяцы вся работа его состояла лишь в регулярной рассылке по ГУВД страны объявлений на розыск бизнесмена.

На Граева он посматривал высокомерно, как, по его мнению, и надлежало смотреть на частного сыскаря, которому есть возможность подпортить жизнь, поставив вопрос о лишении лицензии.

И его ответ на прямо поставленный вопрос Граева ошеломил.

— Не знаю, зачем нужна была такая экспертиза. И так все ясно. Никаких других собак поблизости не было…

Скулы Граева похолодели от сдерживаемого бешенства. Он, старательно и ровно выговаривая слова, попросил у Зуева дать ему копии посмертных фотографий Саши — либо позволить сделать копии.

— Какие фотографии? Дело закрыто и сдано в архив. Да мы вовсе и не обязаны предоставлять материалы следствия частным структурам…