Пасть

Капитан встречает Миллениум в семейном кругу. Хотя теперь он не Капитан — появилась семья, другая работа. Другая фамилия. Новая служба много времени не отнимает. А увлечение у него одно. Прежнее.

У них с женой гостья, женщина с короткой стрижкой. Примерно его возраста — и лет на шесть-семь старше жены. Празднично накрытый стол. Женщины оживлённо общаются — он расслабился в кресле и не прислушивается к разговору. На вид не прислушивается. Улыбается благодушно. Без оружия и униформы вид у Капитана самый мирный, но глаза те же — холодные и цепкие глаза убийцы. Но к его взгляду не присматриваются.

Тьма. Холод. Зверь лежит неподвижно, любое напряжение мышц отдаётся болью. Он нашёл убежище и пробудет здесь до следующей ночи. О том, что сегодняшняя разделяет тысячелетия, зверь не знает. Он вообще давно ничего не знает, кроме самых простых вещей: голода, ещё раз голода и дикого голода. Умеет он тоже немногое: убивать и не быть убитым. Жизнь его проста и по-своему гармонична. Зверь счастлив.

Непонятные звуки снаружи. Он поднимает голову.

Офицерское общежитие. Весёлые голоса, выстрелы шампанского, девичий смех, разудалая песня под гитару. Сегодня можно всё, сегодня комендант отдыхает. Миллениум! Руслан попал сюда сразу после операции — с корабля на бал. В той же униформе, на правом рукаве — кровавое пятно. Никто не удивляется — и не такое видали.

Недавно вернувшиеся ребята говорят о перестрелках и зачистках. Руслан молчалив, о его войне никому не расскажешь. Много пьёт и присматривает себе девушку — их сегодня здесь много. Руслану хочется забыть обо всём. Хотя бы на эту ночь.

Старик в Тосно, встречает Миллениум с дочерью и зятем. Окружён заботой, отдающей лёгкой фальшью. Стол ломится от бутылок и закусок. Старику пить нельзя — слегка пригубливает шампанское. Чтобы новое тысячелетие было лучше минувшего. Хочется верить, и он готов поверить. Поверить, что его мрачная эпопея закончилась сама собой — больше месяца на снегу нет знакомых следов и не слышится в темноте проклятый вой.

Он вспоминает серую июньскую ночь, лапы с острыми когтями, вцепившиеся в край настила… Вспоминает убитого зверя — поднимающегося и уходящего. И не верит ничему.

Зал сверкает — люстры, хрусталь, звёзды на груди и звёзды на погонах. Мундиры. Вечерние платья — на дамах неопределимого возраста. Бомонд, военный бомонд. И не совсем военный.

Генерал мрачен. Вспоминает сегодняшний разговор, весьма неприятный. Открытым текстом ему дали понять, что игра чересчур затянулась. Груда ставок растёт, а выигрыша нет и нет. Непойманного объекта это не касается — мелочь, недостойная внимания небожителей. Десяток-другой трупов — невелика важность, от палёной водки гибнет больше…

Нет результатов, давно обещанных, — тех, которые можно превратить в миллионы и миллиарды. Перспективы и сроки отодвигаются, как мираж в пустыне. Это — самое главное и самое гнусное. На косматого хозяина ночи людям, прикрывающим спину Генералу, по большому счёту наплевать. Не вышло в этом тысячелетии — закончат в следующем. Время есть.

Глава V

Они вдвоём.

Бутылка опустела, вторая тоже. Следы пиршества сложены в пакет. В зале значительно темнее — Ирка с Игорем прихватили два фонаря и таки отправились на подземную экскурсию.

Она делает шаг к нему, ей хочется сказать многое. Что она не такая, как он мог подумать… Что у неё нет и никогда не было привычки через три часа после возобновления знакомства ложиться под первого встречного парня… Что он не первый встречный, что…

Она не говорит ничего. Он тоже. Говорят руки, говорят губы — беззвучно — и прекрасно понимают друг друга.

Подземелье вовсе не романтичное. Хотя замшелые кирпичные своды могут произвести сильное впечатление. Но дело портит земляной пол, обильно усыпанный мусором. Отнюдь не древним: одноразовые стаканы, банки, бутылки, обёртки и объедки… Похоже, иные граждане облюбовали замок для неформального общения с выпивкой и закуской. При этом активно используют дыру в полу как мусорную яму. И по совместительству — как отхожее место. Ладно хоть всё замёрзло.

Ирка брезгливо морщит нос, но продвигается дальше. Справа подземелье быстро кончается — наружная стена крепости. Ряд похожих на амбразуры подвальных окошек. Достаточно широких — для пушек? Видно звёздное небо и, смутно, — другой берег Славянки. Больше здесь ничего интересного. Игорь даже не старается прижаться к ней поближе — обстановка не располагает.

Они возвращаются к пролому и двигаются влево. Пол резко повышается, под ногами груда земли и битого кирпича — приходится низко пригнуться. Сверху, в заиндевевшем кирпичном своде, — ещё один лаз, в него всё и насыпалось. За ним — чёрная горизонтальная щель. Узкая, протискиваться нужно ползком. Игорь светит туда. Батарейки подсажены, луч вязнет в липкой тьме, ничего не видно. Ничего, кроме… Кроме…

Два слабо светящихся пятнышка. На долю мгновения исчезли, зажглись снова. Слегка переместились? Глаза? Тут же, ответом, — низкое рычание. Собака, шепчет Ирка и чуть растерянно пятится.

Но это не собака.

Рычание становится громче.