Pasta per amore, или Макароны для Любы

«Я сегодня занят, не смогу позвонить. Спокойной ночи, пчёлка»

Беру телефон, несколько раз перечитывая сухие строчки. Будто не он писал. Если бы не целующий смайлик в конце, ставший уже традиционным в нашей переписке, я бы уже забила тревогу и нажала на значок вызова абонента. Не люблю недосказанности, уж лучше позвонить, услышать любимый голос и убедиться, что всё хорошо, чем терзаться сомнениями и придумывать варианты развития событий. Но я смотрю на время пребывания абонента в сети и понимаю, что, скорее всего, Марио уже спит.

Набираю ответ текстом.

«И тебе спокойной ночи, любимый итальянец»

«Любимый итальянец» я стала его называть после какого-то нашего разговора, когда речь зашла о том, что я обожаю итальянскую музыку и Челентано, который является для меня воплощением идеальной мужской харизмы. Марио, как мне показалось, приревновал и надулся, а я лишь рассмеялась: «Какая разница, сколько существует идеальных людей на планете, если всё равно нет второго Марио Гардиани. Ведь он — мой любимый итальянец».

Да, возможно это и прозвучало как признание в любви, но я не стала поправляться. Я чувствую к нему то, что никогда не переживала и не чувствовала ни к одному человеку. Марио за месяц наших неозвученных и по-прежнему тайных отношений стал для меня тем, без которого я не представляю своей дальнейшей жизни.

Неосознанно начинаю теребить кулон на шее — маленькую золотую пчёлку — подарок Марио. Он вручил мне её на прошлой неделе, сказав, что увидел на витрине, когда выбирал подарок маме, и она напомнила ему обо мне, о нашей первой встрече. Вроде бы мелочь, но мне до невозможности приятно было узнать, что он запомнил то, что я сказала ему про гипоаллергенный порошок «Пчёлка».

И вот теперь маленькое насекомое, будто талисман, всегда со мной, и приятно греет душу — будто, прикоснувшись к нему, чувствую рядом человека, подарившего его.

* * *

«Привет. Сегодня не получится встретиться. Извини»

Вот тебе, Люба, и «доброе утро»! Всё-таки не показалось мне вчера холодность в сообщении Марио. Нажимаю на вызов, но ни со второго, ни с третьего раза, абонент не спешит ответить.

«Что-то случилось? У тебя всё хорошо?»

Сообщение не читается уже полчаса. Снова набираю тот же номер. Аппарат абонента выключен. Что происходит?

До вечера я не оставляю попыток связаться с Марио. Всё безуспешно. Наконец, через общих знакомых в социальной сети мне попадается фото в сторис со знакомой кудрявой макушкой. Перехожу по отметкам людей на фото и, естественно, у одного из друзей итальянца стоит хэштег с названием модного ночного клуба.

— Привет, мой дорогой.

— Любовь моя⁉ Не верю своим ушам! Сегодня снег пойдёт или начнётся нашествие андатр? Ты САМА мне позвонила???

— Андатр не обещаю, а вот отдельно слоняющиеся выхухоли вполне вероятны.

— В прошлый раз были трясогузки… Сестрёнка, ты что мне звонишь с Красной книгой в руках?

— Спасибо за подсказку, Ник, в следующий раз обязательно так и сделаю, а то у меня уже смешные названия животных заканчиваются.

Мы смеёмся, и я даже на некоторое время забываю о том, что беспокоило меня целый день. Так всегда бывает с Никитой, или Ником, как его называют все близкие друзья и родственники.

— Ник, я тебе звоню не просто так, — виновато признаюсь, когда мы выдаём друг другу стандартную порцию шуток.

— Ну вот — я так и знал! Андатра ты, мелкая!

— Эй, не обзывайся, — деланно обижаюсь, — а то дедушке пожалуюсь.

— Ну, если дедушке, то ладно, ябеда, рассказывай, что заставило тебя вспомнить мой номер.

Ник — приёмный сын тёти Сони. Его забрали из детского дома, когда ему было три года, а через год родилась Лиля. По рассказам тёти Сони и дяди Андрея, они планировали не говорить мальчику о том, что он неродной, но так уж вышло, что ребенок был слишком смышлёным и с очень хорошей памятью. Он долго не мог забыть детский дом и свою родную маму, которая умерла в автокатастрофе. Поэтому так уж вышло, что Никитос всегда знал, что приёмный, однако очень полюбил своих новых родителей и всегда относился к ним с нежностью и благодарностью. А вся наша большая семья никогда не делала различий и принимала его как родного.

— Никит, мне нужно попасть в Dark Star Club, поможешь?

Для меня Никита — единственный друг. Несмотря на пять лет разницы, только с ним я могу откровенно обсуждать то, что не доверю даже своей маме.

— Тааак… Ну и зачем тебе понадобилось попадать в этот шалман?

— Мне нужно найти там одного человека…

— Какого?

— Ну, Никииит…

— Ясно, не хочешь говорить? Ну, ответь хоть, стоит этот выхухоль того, чтобы ты ради него пёрлась в эту вип-клетку для мажоров?

— Стоит, Ник.

— Ладно. Только если Филиппыч узнает, мне тогда точно кранты.

— Не узнает, я быстро.

18

Марио

Хлопок двери заставил меня подскочить на месте. Только в этот момент я понял, что совершенно неизвестное количество времени просто сидел на своём диване, сжимая в руках резиновый мячик, который несколько лет назад служил игрушкой для Уно — моего погибшего пса.