Pasta per amore, или Макароны для Любы

— А как же твои родители? Да и Никита попросил, чтобы я везде был с тобой и доставил с рук на руки… — парень растерян, ему давно хочется поехать домой, но не хочется подводить доверие Ника, поэтому легкое замешательство не позволяет сразу же уехать.

— Не переживай, родителей я предупредила, что сегодня ухожу с ночевкой, а с Никитой я сама потом поговорю и всё ему объясню.

— Ну, тогда ладно. Спокойной ночи.

Парень в ту же минуту заводит мотор и уезжает, а я в обнимку с Марио подбираюсь к отдельному входу в его комнату.

Я действительно сегодня сказала родителям, что не буду ночевать дома. Я соврала, сославшись на День рождения подруги. Но самое главное вовсе не в обмане самых близких мне людей, чего я раньше считала неприемлемым. Сегодня я запланировала нарушить более важные свои принципы. Не знаю, буду ли я жалеть, но я должна это сделать. Ради Марио. Ради наших отношений.

20

— Ты осознаёшь, что собираешься сделать?

— А главное — зачем?

— Ты уверена, что он «тот самый»?

— Да ладно «тот самый»… Ты считаешь, что этот парень достоин стать твоим первым и единственным?

Примерно такой многоголосый спор раздавался в голове, когда я целый день безуспешно пыталась выйти с Марио на связь.

Да, именно «единственным» должен был стать для меня Марио. Если бы я только на секунду допустила мысль о том, что у меня может быть еще кто-то кроме моего любимого итальянца, то я бы не стала решаться на этот шаг, который означал бы предательство по отношению к самой себе, своим принципам.

С самого детства я с молоком матери впитывала одну-единственную идею: «СЧАСТЬЕ ВОЗМОЖНО ЛИШЬ В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ У ЖЕНЩИНЫ В ЖИЗНИ БУДЕТ ТОЛЬКО ОДИН МУЖЧИНА».

Так было у моих родителей. Так было у родителей моего отца. И если в случае моей мамы, она вышла замуж очень рано, сразу после школы, и намеренно такой задачи не ставила, то моя бабушка — папина мама — была верна своим убеждениям и почти до тридцати лет хранила невинность. Они прожили с дедушкой сорок семь лети были очень счастливы, пока бабушка не умерла два года назад.

Были в моей семье и антипримеры, которые тоже доказывали эту аксиому: мама моей мамы была замужем дважды. С первым мужем был брак «по залёту», в результате которого родилась тётя Софа. Она не видела своего отца, потому что он бросил беременную жену, сбежав от неё сначала в армию, а затем и вовсе не вернувшись. Бабушка встретила моего деда, когда ребенку было полтора года. Они жили без регистрации до совершеннолетия тёти Сони — видимо, родной отец ждал, когда ей исполнится восемнадцать, чтобы не платить алименты, и от него пришли документы на развод. Бабушка всю жизнь сокрушалась о том, что оступилась в молодости, что дочь выросла под фамилией человека, который предал их, и эта боль чувствовалась всякий раз, когда она заговаривала о своей жизни.

Второй антипример — тётя Софа. Она в молодые годы «развлекалась на полную катушку», по её собственному выражению. В семнадцать лет она забеременела. Бабушка, узнав об этом, поставила ультиматум — или аборт или никакой помощи. Бабушка боялась, что дочь повторит её судьбу и таким образом хотела её уберечь от тяжелой доли. Тётя Софа послушалась мать, но операция не прошла без последствий… Выйдя замуж за дядю Андрея, они десять лет безуспешно пытались стать родителями: лечились, несколько раз делали ЭКО. Отчаявшись, или смирившись, они решили взять ребёнка из детского дома. Тётя Софа говорит, что Бог простил ей убийство малыша в утробе, когда она усыновила сироту, и дал ей Лизу.

Да, и бабушка и тётя обрели своё счастье, но скольких проблем и бед можно было бы избежать, если бы они «дождались» своего единственного.

Этот-то червячок сомнения и подтачивал где-то в глубине мою уверенность в правильности принятого решения. Но всем голосам в моей голове я твёрдо ответила:

— Да, я осознаю, что делаю. Я уверена, что он — мой единственный мужчина. Я люблю Марио, и готова решиться на близость с ним, если это так важно для него.

А для Марио, очевидно, интимная составляющая была очень важна. Вчера во время объятий я в очередной раз почувствовала, насколько важна.

Его итальянский темперамент, «горячая южная кровь» — всё это убеждало меня в том, что я должна пойти на уступки и «не морочить парню голову», как выразилась моя одногруппница, встретив как-то нас с Марио в парке.

* * *

Совершив дома все необходимые приготовления и обеспечив себе «алиби» перед родителями, я отправилась в клуб с единственной целью — сообщить Марио о том, что готова быть с ним во всех смыслах, как он и хотел, не раз намекая мне на новый уровень наших отношений.

Когда Андрей спросил, нужно ли меня подождать, я поняла, что это тот самый вопрос, когда я еще могу отказаться от своего решения. Я могу поехать домой. Прямо сейчас.

Но нет. Внутри бушует такое рьяное упрямство, что я даже не задумавшись, сразу же отсылаю парня и решительно иду вместе с Марио в его комнату.