Пастбищный фонд

22 июня 1938 года. Это уже третий день работы по предъявлению проекта хозяйственного землеустройства Пуровского оленеводческого совхоза ГУСМП. Начальники оленеводческих стад и пастухи выступали не охотно и разговор, то и дело переходил к обсуждению места строительства центральной усадьбы. Совещание затягивалось, и оленеводы всё чаше проявляли обеспокоенность о состоянии стад. Тундра уже вся покрыта яркой зеленью, это признак того, что скоро появятся комары, а не все стада ещё на летних стоянках. С тандары, места кружения оленей, в солнечный день тянуло запахом испаряющего аммиака. Быки, транспортные олени, целыми днями паслись на заросших озёрах – хасыреях. В перерывах между обсуждением фонда, оленеводы делали нарты, хореи, шесты для чума. Упражнялись в силе.

В бросании аркана и в перетягивании палки, не было равных начальнику стада Хатанзееву. Иван Севастьянович с лёгкостью вытягивал соперников на себя. Мастерски бросал аркан, как с правой руки, так и с левой. Ловил оленя на спор, по требованию участников, за определённые части тела. Аркан, Иван Севостьянович, изготавливал из толстых нарезанных ремней. Аркан получался тяжёлый, с расчётом под его физические возможности и очень прочным.

Утром следующего дня приехали три упряжки. Один из них, пастух третьей бригады Ямзин Фёдор Егорович, он неделю дежурил в основном стаде и начальник бригады Вокуев Семён Васильевич. Обменялись рукопожатиями. Иван Севостьянович, на правах старшего стада, пригласил гостей к себе в чум чаевать. Павла Григорьевна, жена бригадира, быстро подкачегарила печку, набрала в чайник воду и поставила на огонь. По волнению хозяйки угадывалось, что она не ожидала гостей. Гости зашли в чум, ополоснув с рукомойника руки, что весел сразу у входа в чум перед печкой, прошли к столу. Павла Григорьевна ловким движением протерла клеёнку на столе, положила на середину стола большую кастрюлю с сваренным мясом, аккуратно нарезала хлеб и на тарелке подала гостям. Пока гости ели аппетитное жаркое из оленины, закипел чайник, весело выплёвывая из носика пузырьки воды. Приятный аромат свежезаваренного чая заполнил всё пространство чума. Выложив на стол разные выпечки, сладости, хозяйка разлила ароматный, золотисто – красный чай по чашкам и подала на стол блинчики с растопленным маслом.

– Где будете летовать? Ляд сказывал, что вы кослаете на новые пастбища, – спросил Иван Севостьянович.

– Да, хотели перегнать оленей к вершине Пойлово, – ответил по старшинству Семён Васильевич, – но посовещавшись решили остаться на прежних пастбищах. Павла Григорьевна внимательно следила за кушаньем гостей и как только чашка у кого-нибудь из гостей оказывалась на блюдце, тут же доливала чай. После чая Иван Севостьянович и гости приняли участие в совещании по обсуждению Пуровского пастбищного фонда.

(Пойма реки Хадутта. Фото 1937 года.)

Обсуждение проекта продолжили с выступления пастуха Айваседо Алексея: – Я скажу так, многие выступающие просят лес, как будто экспедиция может посадить деревья, получается не все пастухи знают зимние пастбища, не были дальше Есета-яхи. Зимние пастбища в верховьях Танголово-яхи, по Ево-яхе хорошие, много ягельных участков не тронутых, лес везде, открытые участки небольшие и холмистые, в непогоду стадо можно укрыть.

Айваседо Ляд: – В порядке реплики на выступление пастуха Айвоседо: Алексей Лювович не может жить вне чума и поэтому, видимо, вопрос: где строить центральную усадьбу, его не интересует. Теперь по теме пастбищ. Зимние пастбища там хорошие, это верно, как и в верховьях Арко Таб-яхи, но! недостаток работы экспедиции тот, что она недостаточно выявила сибиреязвенные места и не нанесла их всех на нашу карту. Такие места как раз и есть в верховьях реки Танголова. От пастбищ, запасного фонда, по реке Сягой-хадутэ нам нужно отказаться, так как пастбища там ниже по качеству других. Кроме того, он постоянно посещается единоличными хозяйствами, как охот угодья. От гарей, которые находятся в южном конце зимовок и на запасном фонде, так же следует отказаться, так как их, возможно будет использовать не ранее как через 10–20 лет. А оставлять за собой только часть запасного фонда справа по течению реки Ево-яха, с востока: первые три речки.

Слово взял пастух Вылко Василий:

– Ляд давно здесь не был, последний раз был на Пуре в 1927 году, когда работал пастухом стада госторга и пастбища знает плохо. Я мало-мало знаю пастбища по реке Ево-яха и за Хадуттэем. По Танголова пастбища хорошие, болезней не было.

Ямзин Фёдор, пастух: