Читаем Пастернак и современники. Биография. Диалоги. Параллели. Прочтения полностью

За последние годы творчество, литературная судьба и биография Карпова неоднократно оказывались в поле зрения исследователей. Дважды было переиздано самое знаменитое произведение Карпова – роман «Пламень», печатались фрагменты переписки Карпова с Вяч. Ивановым, А. Блоком, А. Белым, В. Брюсовым, В. Розановым и другими литераторами в 1910-е годы, публиковались его «воспоминания» о писателях и стихотворения 1920-х годов. Собственно биография Карпова с возможной тщательностью рассматривалась С. Куняевым в предисловии к изданию в серии «Забытая книга»[99], К. Азадовским во вступительной статье к публикации писем Карпова А. А. Блоку[100] и в нашей статье в словаре «Русские писатели. 1800–1917» (т. И). Все три автора подчеркивали принципиальную недостоверность всех сообщений писателя как о всей своей жизни, так и об отдельных ее эпизодах, но тем не менее каждый раз, выстраивая уже современное биографическое описание, авторы все равно следовали за «показаниями» самого «героя», не делая попытки реконструировать жизненную и даже литературную биографию, игнорируя разновременность, противоречивость часто граничащих с мистификацией утверждений Карпова.

В то же время объективных данных для восстановления по крайней мере дореволюционной биографии писателя (а именно она и является «материалом» для его позднейших книг «Верхом на солнце» и «Из глубины») у нас вполне достаточно, во всяком случае, имеющихся сведений даже больше, чем о многих современниках Карпова, чья биография никогда не считалась не только загадочной, но и недостаточно документированной.

Итак, мы впервые встречаем достоверные сведения о Пимене Карпове в 1908–1909 годах, как об участнике заседаний Религиозно-философского общества в Петербурге. В 1908 году стихи Карпова впервые печатаются в журнале «Весна», вокруг которого завязываются его знакомства с Василием Каменским, Леонидом Андрусоном, Борисом Богомоловым и другими неименитыми авторами, печатавшимися в журнале Николая Шебуева (обстановка в редакции журнала «Весна» достаточно достоверно описана в мемуарах Каменского). Во время регулярных посещений заседаний Религиозно-философского общества завязывается знакомство Карпова с Д. Мережковским, Д. Философовым, В. Розановым. Также к 1909 году относится и знакомство с Блоком, Белым, Вяч. Ивановым, несколько раньше – видимо, в 1908 году – начинается знакомство с А. Скалдиным и фактически тогда же с И. Ясинским и А. Измайловым. Знакомство с Вяч. Ивановым и Мережковскими, очевидно, осуществилось при помощи Вас. Каменского. Вся эта информация легко извлекается из сохранившихся писем Карпова и к Карпову в РГАЛИ, ОР РНБ, ОР РГБ и РО ИРЛИ (ПД). Из этого же источника можно установить, что в Петербурге Карпов принимал участие в деятельности каких-то сектантских или старообрядческих общин и даже приглашал на эти собрания Андрея Белого. В письме Карпова к Белому читаем: «<…> собрание Божьих Работников не состоится, так как заболел пророк. Сегодня я получил письмо от Нечаева, в котором он сообщает об этом мне. Вот это письмо, так что извиняемся перед Вами за беспокойство. Я лично надеюсь Вас видеть в четверг в Академии» (то есть в Обществе ревнителей художественного слова при «Аполлоне». – К.П.) (ОР РГБ. Ф. 25. Карт. 17. Ед. хр. 7. JI. 1).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное