Пастор Иоганн Кристоф Блюмгард. История одной жизни

Прекрасной отличительной чертой той (в известном смысле) международной организации является удивительное, подлинно мужское единодушие ее руководителей, в которые и тогда и сейчас выбираются представители двух родственных, но в то же время столь различных национальностей – швейцарской и швабской. Обладающий деловой хваткой, спокойный и энергичный, здравомыслящий и, я бы сказал, состоятельный базелец и рядом с ним впечатлительный, с живым умом, искушенный в теологии идеалист шваб; работая вместе, они, будучи в постоянном поиске, пользуются взаимным уважением, контролируют и дополняют друг друга. Так, Базельская миссия с самого начала была и по сеи день остается колонией энергичных и деятельных вюртембергских теологов в Базеле. Назовем инспекторов Готлиба Блюмгарда, Вильгельма Гофмана, Йозефа Йозенханса, Отто Шотта и среди выдающихся преподавателей выделим Элера, будущего профессора в Тюбингене, Вольфганга Гесса, будущего генерал-суперинтенданта в Позене и др.

В каждую годовщину основания этой миссионерской организации Базель становился местом сбора всех друзей Евангелия, стекавшихся сюда из самых отдаленных мест. В те дни тысячи людей видели и слышали выдающихся мужей веры. Многие величественные моменты празднеств навсегда остались в памяти их участников. Позже черпал в них силу и наш Блюмгард, услаждая душу общением не только со своими верными энергичными друзьями, прежде всего базельцами, но и со стекавшимися отовсюду гостями.

Как мы уже говорили, первым инспектором миссии стал брат деда нашего Блюмгарда, Кристоф Готлиб Блюмгард, сын Маттеуса. То было особое, по-своему прекрасное время, время неискушенности в начатом деле и первых не всегда удачных шагов, время ученичества, но и первой любви, скрываемых от посторонних глаз искренних чувств; здесь властвовал дух, облаченный в одежды бедных людей. Сама организация была еще небольшой, и каждый участник мог без труда наблюдать за ее жизнью, откликаясь на происходящее своим сердцем и душой. Все это самым благодатным образом сказалось на духовном развитии Блюмгарда.

Такими были условия, в которых Блюмгард преподавал шесть с половиной лет. О том периоде жизни он рассказывает в своей «Биографии» следующее: «Приглашение по воле Божьей на эту должность оказалось для меня как нельзя кстати, поскольку тогда же воспитанником миссионерского дома должен был стать и мой брат (впоследствии он был послан миссионером в Абиссинию, а затем в составе миссии англиканской церкви направлен в Индию; сейчас проживает в Англии). Словами не расскажешь, сколько нового я познал и чему научился в этой школе. То было благословенное время, которому, казалось, не будет конца. Здесь, куда изо всех мест стекается множество верующих и где привыкаешь смотреть на мир, не знающий Христа, не иначе как с состраданием, я понял всю важность евангельского служения. Нас всех связывала тесная дружба, и мне сегодня особенно отрадно видеть перед собой одного из моих тогдашних товарищей по призванию, свидетеля моего благословения, Карла Вернера, ныне пастора в Эффрингене (позже в Фельбахе, биографа ныне покойного доктора Барта), с которым меня в течение трех лет связывала искренняя дружба. В Базеле я познакомился с вашим прежним духовным наставником, пастором Бартом; то была встреча наших сердец».

Главный предмет, который он преподавал, был древнееврейский язык, открывший ему и его любимым воспитанникам путь в глубины Слова Божьего, позволявший Блюмгарду систематизированно излагать свои мысли, плоды собственного постижения Библии. Он всегда с особой благодарностью вспоминал о тех годах, и прежде всего потому, что именно тогда ему удалось заложить фундамент своего будущего (поистине исключительного) трудолюбия, умения упорядочивать мысли и облекать их в правильную, то есть предельно простую форму. Особую роль в этом сыграл весьма трудный предмет, преподавание которого наряду с другими непростыми дисциплинами было возложено именно на Блюмгарда. Назывался он «полезные знания» и представлял собой смесь знаний по физике, химии, математике, которые, как полагалось, могут пригодиться миссионерам. Ученики любили Блюмгарда, хотя некоторым была не по душе его энергичная манера своими неожиданными вопросами как бы вовлекать их в учебный процесс, и они с явным удовольствием иронизировали над его отдельными высказываниями, отражавшими его оригинальную трактовку Библии. Какой бы по-детски наивной вера Блюмгарда ни была, но, к примеру, в трактовке личности Христа он неизменно отмечал Его человеческую сторону, за что ему пришлось держать ответ перед тогдашним президентом комитета Базельской миссии, господином пастором фон Брунном, который, однако, его любил и уважал. Не случайно их встреча прошла в форме задушевной и полезной для обеих сторон беседы. Сколь высоко Блюмгард чтил фон Брунна, исполнявшего свою должность по величайшему благословению Божьему, подтверждает стихотворение, написанное по случаю юбилея пастора.