Пастух

— Что же ты, Нил Петрович, один сидишь? Где твои поклонники? Поверите ли, князь, этот удивительный человек всегда окружен свитой, все хотят с ним знакомство завести и на прием попасть. Даже странно его видеть одного в такой вечер. Ой, да что ж это я, забыла вас представить! Князь, вот это Нил Петрович, я вам о нем рассказывала. А это князь Сергей Львович П-н, мой хороший давний друг. Когда-то мы вас частенько видели, князь, по четвергам, а теперь вы у меня редкий гость, да, редкий… Ну все, представления сделаны, я, пожалуй, вернусь в свое кресло. Верно, меня вчера продуло, все кости ломит. Все она, столичная наша сырость! Пойду посижу, ногам дам покой, а вас оставлю вдвоем — вам есть о чем поговорить.

Пока графиня говорила, Нил Петрович встал и поклонился ей, а потом князю, — медленно, не сводя с того испытующих глаз.

Графиня отошла, а князь приблизился к Нилу Петровичу и полушепотом сказал:

— Я не стал бы вас беспокоить, Нил Петрович, но один мой друг отрекомендовал вас как отличного доктора. Дело весьма деликатное, и я прошу вас уделить мне несколько вашего времени на этой неделе. Если возможно — в середине дня. Само собой разумеется, знать про мой визит никто не должен.

Нил Петрович поднял на князя глаза, понимающе улыбнулся и спросил вполголоса:

— Разумеется, приходите, буду рад принять вас во вторник, например, — вам подходит этот день? Позвольте мне сделать предположение, так как я, кажется, догадываюсь о причинах вашего беспокойства и, думаю, смогу помочь. На сколько лет она вас моложе — на двадцать или более того?

Князь отпрянул. Губы его задрожали, он побледнел и спросил громким шепотом, подавляя испуг:

— Да как… откуда вы это взяли?!

Нил Петрович, не спуская с князя глаз, вдруг весьма фамильярно взял его руку в свои ладони, слегка сжал ее и успокоил:

— Не бойтесь, Сергей Львович, — то, что видно мне, надежно скрыто от других. Поэтому-то ко мне люди и приходят, и доверяют тайны. Жду вас во вторник, к двум часам, если вам будет угодно. Вот, возьмите, мой адрес… — и с этими словами Нил Петрович протянул князю карточку на тисненой желтоватой бумаге.

Сухо кивнув, князь отошел от белолицего, пряча карточку в жилетный карман. Первый испуг прошел, голос доктора подействовал успокоительно. Впрочем, точная догадка Нила Петровича не давала князю покоя. Проходя мимо большого зеркала в золотой раме, князь оглядел себя, думая отыскать деталь, которая выдала его тайну. В течение двух лет он скрывал связь с Мими не только от семьи, но даже и от близких друзей. Меры предосторожности были приняты исключительные: после каждой встречи он тщательно осматривал сюртук, чтобы жена не отыскала на нем золотистый волос, и носил с собой флакон одеколона, который был способен забить запах чужих духов. И все же белолицему хватило одного взгляда, чтобы все понять.

«Верно о нем говорят — колдун!» — подумал Сергей Львович и невольно поежился, думая о том, что во вторник ему предстоит встреча с этим таинственным человеком.

Тем временем Нил Петрович незаметно встал, не дожидаясь конца вечера, попрощался с хозяйкой и вышел на улицу.

Было морозно, на мостовой лежал снег, искрившийся под электрическими фонарями, недавно поставленными в городе. Нил Петрович не стал брать извозчика, а пошел домой пешком, с удовольствием отпечатывая следы на новом хрустящем снегу. Снег в этом году выпал неожиданно рано и лег надежно, до самой весны.

Вот и парадный подъезд большого доходного дома, с дремлющим на стуле швейцаром. Нил Петрович отряхнул ноги от снега, открыл своим ключом дверь и поднялся в квартиру на втором этаже. Скинув шубу и переобувшись в мягкие домашние пантуфли, Нил Петрович зашел в кабинет.

По стенам кабинета стояли книжные шкафы, а на полках среди книг были разложены разные диковины: два черепа — человека и обезьяны, чучело небольшого крокодила, хрустальный шар, набор резных шкатулок, серебряная курильница и другая всячина. Посредине кабинета на большом хорасанском ковре стоял письменный стол, заставленный множеством колбочек и склянок, аптекарскими весами, спиртовками и прочими приборами, с помощью которых Нил Петрович готовил свои снадобья. Тут же лежали раскрытыми несколько старинных книг с пожелтевшими страницами и красивыми цветными гравюрами, изображающими болезни внутренних органов, целебные растения и минералы.

В углу кабинета, рядом с большой изразцовой печью-голландкой, тикали напольные часы: они показывали половину двенадцатого ночи. Скупой свет уличного фонаря, проникавший через окно, придавал всей комнате таинственный вид.

Нил Петрович с удовлетворением оглядел свой кабинет. Он производил именно то впечатление, которого добивался его хозяин. Большинство из «гостей» — так Нил Петрович называл пациентов — были людьми образованными или считали себя таковыми. Поэтому Нил Петрович особенно старался походить на обычного доктора, окруженного книгами и заграничными журналами по медицине.