Пастух Земли

— Раньше — нет, но теперь — да. Поводырь… будь он человеком, я бы сказала, что он болен.

Бхулак понял только то, что он остался без небесной поддержки, но с другой странной машиной, мотивов и целей которой он не понимал.

— Я могу уйти, — сказала Арэдви, словно читала его мысли. — Но тогда ты перестанешь доминировать среди своего вида и скоро, по всей видимости, умрешь. Или ты можешь остаться со мной, и я помогу тебе.

— Ты можешь замедлять для меня время, переносить меня по воздуху?..

— Нет. Но я могу многое другое, полезное тебе.

— Почему ты делаешь это?!

На самом деле из всех его многочисленных вопросов этот был самым важным.

— Потому что люблю тебя.

Арэдви глядела на него взглядом кротким и нежным — это она всегда умела. Но это же не она, а чудовище в облике женщины!..

Однако в глубине души он понимал, что до сих пор питает к этому монстру чувства, которые вызывала в нём его прекрасная маска.

Он встряхнул головой, отодвигая грозящую затопить его бурю противоречивых чувств и мыслей.

— Пойдём, Бхулак, у нас много работы.

Он даже не заметил, что она назвала его настоящим именем.

Сразу соваться в город, не выяснив точно, что там происходит, было неразумно, поэтому Бхулак связался с нескольким своими детьми. Положение оказалось ещё хуже, чем он предполагал. Мятеж охватил столицу в одночасье — Невидимые вывели на улицы группы недовольных, которых они готовили уже не меньше года. Мятежники грабили и убивали всех подряд. Они захватили уже все храмы — помимо храма жертвоприношений, где пока держались подготовленные детьми Бхулака люди. Дикари-наёмники осаждали городских стражников в их казармах, которые подожгли, носились по городу, убивая всех, кто попадался им на пути, не обращая внимания, на какой те стороне, обстреливали толпу из бойниц стен внутреннего города. Словом, сеяли ужас, создавая ещё больше хаоса и неразберихи.

— Что происходит в городе? — спросила Арэдви, наблюдавшая за остановившимся Бхулаком.

— Ты не знаешь? — спросил он.

— Я не в состоянии видеть общую картину, как мой доминантный стационер, который ты называешь Поводырём.

Бхулак принял это к сведению.

— Резня, — коротко ответил он. — Все главные здания захвачены млеххами и мятежниками. Мы можем пробиться из города.

— Нецелесообразно, — ответила она. — Восстание по всей стране.

Это было правдой.

— Тогда в храм жертвоприношений, где мои люди, — предложил он.

— Самый логичный вариант — подворье арийского посольства, — возразила машина.

— Если оно ещё не захвачено, — ответил Бхулак, сам думавший об этом.

— Маловероятно — мятежники должны были сначала захватить все главные здания в городе и подавить стражу. Пока они этого не сделали, им будет не до арийцев. А к тем идёт помощь.

— Ты знаешь и об этом?

— Да, — подтвердила девушка без всяких эмоций.

— Будем надеяться, что она поспеет вовремя, — кивнул Бхулак. — Ты права, надо прорываться к людям Заратахши.

Они благополучно проскользнули через ближние ворота внутреннего города в посад и почти миновали его, когда в переулке на них налетели несколько мятежников. Один схватил Арэдви за руку и дёрнул на себя, второй замахнулся на Бхулака топориком. За ними маячили ещё несколько вооружённых мужчин. Бхулак собирался блокировать удар ладонями, да не успел — девушка неуловимо быстро схватила первого мятежника за горло, легко вырвав тому кадык. Одновременно она подсекла противника Бхулака невероятно удлинившейся ногой. Когда тот упал, она стопой ударила его по подбородку, сломав шею. При виде этих ужасов остальные бандиты с воплями бросились наутёк.

— Ты всех убиваешь, — констатировал Бхулак, мрачно глядя на это действо, к которому, похоже, начал уже привыкать.

— Да, — подтвердила та. — Это целесообразно.

— Лучше делай это только в крайнем случае, — хмуро посоветовал он.

— Хорошо, — ровно ответила машина и без дальнейших слов устремилась дальше.

До арийского подворья они добрались без происшествий. Арэдви оказалась права: ни Невидимые, ни мятежники пока не заинтересовались посольством. По всей видимости, это стало их ошибкой.

— Кто идёт? — крикнул с глинобитной стены усадьбы страж, когда Бхулак принялся колотить в наглухо запертые двери из толстого дерева, оббитого медными полосами.

— Друг. Шупан, — ответил он.

Пару минут спустя их впустили на двор.

— Ты жив! — обрадованно воскликнул бросившийся к нему Заратахша.

Бхулак тоже был рад видеть жреца в добром здравии.

— Как ты выбрался из города? — спросил он.

— Только царь ушёл в храм, дикари начали стрелять в людей на площади, — ответил тот. — Началась паника, пожары по всему городу. Я искал тебя, но не нашёл. Пришлось уходить к своим. По дороге меня хотел убить дикарь, но я его зарезал… А ты? Я вижу, разыскал свою женщину?

Жрец кивнул на девушку, скромно стоящую за спиной Бхулака.

— Да, — коротко ответил тот. — А теперь нам надо решить, что делать дальше.

— Конечно, — кивнул Заратахша. — Но прежде ты должен повидать одного человека.

Они проследовали в покои Заратахши, где Бхулак с некоторым удивлением увидел мальчика лет двенадцати в скромных одеждах.