Пастух Земли

Было видно, что путники ещё не отошли от ледяного пути по степи, выглядели осунувшимися и усталыми. Но Прамарай не смотрел на воинов Шамьи — его внимание сразу приковали двое пленников. Мужчина высокий, явно сильный, с крупными чертами лица, густой рыжей бородой и сверкающими глазами. С первого взгляда видно, что это, хоть и связанный, но могучий воин. А как ещё — не мог же кто-то слабосильный убить его Шипху…

Женщина… Очень красивая — даже с дороги и в бесформенной зимней одежде. Похожа на южных родичей ариев. Может быть, Прамарай насладится ею — прежде, чем убить. Потому что он всё равно убьёт обоих.

— Ты кто? — проревел он, указывая на мужчину.

— Тэррет, торговец, — отвечал тот недрогнувшим звучным голосом со странным акцентом.

Не похоже, что боится. Ну ничего, он ещё познает и страх, и ужас, и боль — великую боль!

— Это ты убил моего сына? — с ненавистью спросил райжа.

— Я не знал, что он твой сын, когда мы поссорились, — начал человек, но Прамарай прервал его, выкрикнув:

— Ты или нет?!

— Я, — подтвердил тот столь же спокойно.

— Ты сам умрёшь за это, — сообщил Прамарай, тоже вдруг успокоившись.

Его месть неизбежна, зачем же волноваться.

— По какому же закону ты убьёшь меня? — неожиданно спросил приговорённый.

Прамарай вновь стал раздражаться: он по-прежнему не чувствовал страха в голосе врага и это неправильно!

— По закону предков: жизнь за жизнь, — злобно бросил он.

— Я убил твоего сына не со спины и не из засады, мы сражались один на один и лицом к лицу, — напомнил пленник. — А теперь я безоружен и связан.

Собравшиеся, напряжённо прислушивавшиеся к допросу, приглушённо заворчали — Тэррет был совершенно прав, законы предков запрещали убийство при подобных обстоятельствах.

— Ты умрешь не теперь, — снизошёл до объяснений райжа, — тебя будут держать вместе с рабами и подвергнут пыткам. А весной я отправлю тебя за своим сыном, чтобы ты прислуживал ему в мире Йамы. Твою женщину я заберу в свои покои, но потом отправлю вместе с тобой сопровождать Шипху.

— Неправеден суд твой, райжа Аркаина, — произнёс пленник, и прозвучало это не обличением, а простым утверждением.

Прамарай глухо зарычал от гнева, но ропот воинов сделался громче. Из их среды вперёд выступил Шамья.

— Прошу позволения на слова, райжа, — сказал он почтительно, но твёрдо.

Прамарай не мог просто отмахнуться от него — восьмой колесничий был уважаем всеми воинами вары.

— Говори, — разрешил райжа.

— Тэррет прав, — начал колесничий голосом спокойным и убеждающим — он таким и остался на протяжении всей его речи, хотя лицо Прамарая всё больше искажалась от гнева. — Шипха сам виноват в ссоре, он напал первым, и вызвал на бой тоже он. Поединок прошёл честно, победителя винить не за что.

— Он торговец, низкий вайша, поднявший руку на благородного кшатри! — не выдержав, закричал Прамарай. — За это повинен злой смерти!

— В иных краях вайши бывают воинами, да и у нас тоже, — возразил Шамья, словно бы не заметив вспышку своего вождя. — А Тэррет великий воин, он со своим подручным убил больше десяти иргов.

— Враньё, — бросил райжа, но колесничий покачал головой.

— Лесовики видели это, — заметил он.

— Презренные лесовики врут — где им сражаться с иргами, — отмахнулся вождь.

Однако Шипха продолжал его убеждать:

— Я сам видел у них скальпы иргов. И у Тэррета был нож их предводителя-колдуна. А ещё он рассказывал мне дорогой, что был в своих краях вождём и воином — и я ему верю. Боги разгневаются из-за его неправедного убийства. И из-за убийства женщины, которая вообще не виновата.

Такие слова из уст Шамьи весили очень много — райжа всё-таки не имел в клане абсолютной власти. Но он имел теперь власть иную.

— Слушайте все! — проревел он, заставив замолкнуть рассудительный голос Шамьи. — Я — Прамарай, вождь клана Медведя, райжа вары Аркаина Пламенеющего! Я избранный Индры, гром посылающего! В этой священной варе он послал своего брата Агни, и тот обнял меня и проявился на мне! Я стоял тут и горел, но не сгорал — вы все это видели, а кто не видел, тот слышал. Какие вам ещё нужны знамения, чтобы слушать мои слова: эти чужаки должны быть отданы в жертву?! Но хорошо же, сейчас я покажу вам истинную волю Индры — он уничтожит убийцу моего славного сына на ваших глазах, и пусть кто-то из вас посмеет спорить с гневным богом!

И даже сейчас Шамья открыл было рот, чтобы возразить, но вождь посмотрел на него с такой яростью, что тот проглотил свои слова. Прамарай и впрямь готов был убить на месте и его. И когда-нибудь он это сделает — таким строптивцам не место в его варе. Но это будет потом. А пока…

Райжа напряг душевные силы и мысленно воззвал к громовержцу, как тот учил. Это было тяжело и неудобно, но бог отзывался, а это главное. Вот и теперь он явился перед умственными очами Прамарая в своём великолепном образе.

«Чего ты хочешь?» — вопросил бог.

«Замедли время! Я хочу покарать убийцу сына».

«Разве ты не можешь его убить просто так?»

«Могу! — мысленно выкрикнул Прамарай. — Но мои глупые воины станут осуждать меня за моей спиной. Пусть думают, что это сделал ты. Или, может, ты сам поразишь его молнией?..»