Пастухи чудовищ

– Пастухами мы называем существ одной природы, но более высокого порядка, чем зверье, – заговорил Однако. – Разница между ними – как между животными и людьми, это и в названиях отражено. Зверье питается людьми – причем принято считать, что не столько плоть их интересует, сколько… внутренняя сущность человека; его, как бы это сказать…

– Душа, если проще, – подсказал отец Федор.

– Если проще, да… А само зверье, в свою очередь, питает пастухов, перерабатывая для них человеческие души в более приемлемую субстанцию. Извини, что несколько сумбурно излагаю, терминология, понимаешь, не вполне разработана, да и знаем мы об этом не так много. Таким образом, люди для них, для чужаков этих, – самый низ пищевой цепочки.

– Но зачем их призывать-то, пастухов, я никак не соображу?!

– Затем, что они не безмозглое прожорливое зверье. А существа, обладающие разумом. Следовательно, с ними можно вести переговоры. Договориться с ними можно. Теперь соображаешь?

Я кивнул, чуть помедлив. Договориться – это я соображаю. Ты мне – я тебе. То есть они, высокоразвитые пастухи эти, будут зверье придерживать, чтоб не очень-то распоясывалось, и, может даже, другие элементы нашей новой реальности контролировать, чтоб не очень-то у нас все взрывалось и рушилось… Мне даже как-то полегче стало. А вот что, интересно, эти пастухи в обмен на свои услуги попросят?

– А кто ж его знает… – нахмурившись, ответил Однако на этот мой вопрос. – Не прогадают, уж точно. Кое-какие перемены, которые в нашей жизни последнее время происходят, – это, надо думать, их заслуга.

– Ну… – пожал я плечами, – не так-то уж и глупо, если вдуматься…

Все трое уставились на меня, будто я сморозил невесть какую нелепость. А что я такого сказал?

– Если невозможно их победить, значит, нужно с ними договариваться, – пояснил я. – Логично же… Как вот со зверьем сражаться? Никак. Все равно что с саранчой биться. Да и людям это не под силу, только брахманам. И то… Одного-двух брахман сумеет уничтожить, а на их место следующей же ночью десяток новых вылезет… Получается, единственный выход – договариваться…

Однако крякнул и отвел глаза. Комбат, скривившись, посмотрел на меня тем же примерно взглядом, какого я удостоился от Ветки, когда задвинул ей про Женю Пупсика. Только отец Федор вздохнул, оглядел всех и голубино пророкотал:

– Не надо от неразумного отрока рыла воротить, дети мои. Не обтесался он еще у нас, чего вы от него хотите?.. Небось полагает нас крутой ватагой, кроме земных дел, ни о чем другом не печалящейся.

– Даже если и кажется, что невозможно, – тут же заговорил Комбат, не отводя от меня чуть притушенного, впрочем, взгляда, – все равно надо же что-то делать, а? Как ты считаешь? То, как мы живем, – это ведь не жизнь… И все это понимают. Только надеются, что оно само как-нибудь рассосется, наладится; что кто-то другой за тебя все решит и сделает. Не рассосется и не наладится. Потому что тот мифический «другой» рассуждает так же, как и ты. Не рассосется, да. Будет лишь хуже. Эх, ты… Умник…

– Тем более что способ победить чужаков Всадник нашел давным-давно, – просто сказал Однако. – Когда еще его никто Всадником и не думал называть. И он на поверхности, этот способ. Ничего сложного…

– Ничего сложного?!. Да что это за способ такой?

Я открыл было рот, чтобы разузнать все хорошенько, но договорить мне не дали.

– Кандехай в трапезную, Умник, – сказал отец Федор. – Не до тебя сейчас.

– Иди, правда, – поддержал его Комбат. – Как выйдешь отсюда, все налево, налево, потом вверх два пролета. А я тебя отыщу попозже. У меня к тебе разговор еще.

– Но я просто спросить хотел… Про способ-то…

– Вот тогда и спросишь.

– А можно я просто с вами посижу? Я же все-таки… ну, помог вам?..

– Видал орудие, сын мой? – осведомился отец Федор, поднося к моему носу гигантский свой кулак. – Если тормозить не перестанешь, я тебе сейчас с маху одну фару потушу, истинно говорю. Усек?

Однако громко хмыкнул. Даже Комбат смягчил улыбкой свое красное безбровое лицо.

– Усек… – пробормотал я. И вышел из комнаты.

Дегу я углядел сразу же, как шагнул из узкого коридора в просторный и высокий зал трапезной. Кореш помахал мне рукой, приподнявшись из-за длиннющего стола, за которым, кроме него, помещались еще несколько разношерстных компаний – всего человек пятнадцать. Между прочим, и двое давешних парней в полицейской форме там были. И парень с клочковатой бороденкой – Егорша – тоже… И те шестеро, что вместе с ним занимались с Веткой во дворике, усыпанном гравием. И еще кто-то, кого я до этого и не видел…

– Падай рядышком! – пригласил Дега. – Ну что? Порылись в твоей башке? Нашли чего-нибудь? Давай выкладывай, чего ты по ночам орешь, как хряк некормленый?

– Потом… – отмахнулся я. Как-то не хотелось мне прямо вот сейчас вываливать на кореша все, что мне удалось вспомнить с помощью новоприбывшего брахмана.

– Мимо кассы, получается, мероприятие? – притворно расстроился Дега. – Так и знал, что ни на что путное твоя глупая черепушка не годится. Разве что только кастрюлю из нее замастырить. И то – если дырки глиной замазать!..