Пастухи чудовищ

Самым ужасным в те грохочущие секунды было для меня ощущение совершеннейшей беззащитности. Я просто оглушен оказался этим чувством. Вот еще минуту назад мы с корешем бодро прикидывали, как залихватски ловко выполним возложенную на нас боевую задачу. Распугаем выстрелами неуклюжих солдаперов, ворвемся, если понадобится, на территорию базы, раскидывая в рукопашной противника направо и налево… Выручим Ветку и Макса и с триумфом вернемся в Монастырь – возможно, даже на удачно отбитом в бою бронеавтомобиле…

Но боевая операция, как выяснилось, нисколько не похожа на привычное махалово. И солдаты, защищенные укрытиями, обладающие мощным оружием и навыками его использования, – какими бы ни были на вид хлюпиками – несопоставимо опаснее порченых.

Ох как правы были отговаривавшие нас от безрассудного шага! Как прав был Однако, как прав был Макс, как права была Ветка! Мы просто понятия не имели, с чем намеревались связаться, чему стремились противостоять.

Теперь, распластавшийся в снегу, до боли зажмурившийся и стиснувший зубы, я с убийственной ясностью понимал: все, это конец. Еще немного – и разнесет нас на кровавые ошметки этот бездушный металлический ураган, не дав сделать ни единого выстрела, не дав даже поднять головы…

Только вот почему-то не сомневался я и еще в одной вещи. Даже зная все это заранее, я бы все равно решился пойти сюда. С Веткой. Страшно было бы, да. Очень было бы страшно… Но, черт побери, есть на этом свете и кое-что посильнее страха.

– И сюда добрались… – натужно выговорил Спиридон, цепляясь побелевшими пальцами за край мощной металлической двери бункера. – Диверсанты… Предатели рода человеческого!

Тяжелый грузовик пролетел вторую линию ограждений, разодрав металлическую сетку точно марлевую завесь. Вслед ему дробно трещали автоматные очереди и отрывисто кашляли одиночные пистолетные выстрелы. Грузовик вильнул, уходя в узкую прощелину между двумя длинными приземистыми зданиями казарм, и на какое-то время пропал из виду…

– По-почему тревога? – косноязычно гневался непроспавшийся полковник Коробочка, карабкаясь к Спиридону по деревянным ступенькам. – От… отставить!

Спиридон повернулся и со словами:

– У тебя, гнида пьяная, здесь режимный объект или проходной двор?! – взмахнул кулаком.

Коробочка, охнув, кубарем полетел вниз. Комиссару пришлось посторониться, прижавшись к стенке. Полковник прогрохотал мимо него, с коротким мяукающим стоном шмякнулся на земляной пол.

Комиссар взбежал на последнюю ступеньку.

Как раз в этот момент грузовик вырвался на открытое пространство. Он мчался прямо на сетку третьей линии ограждений. Часовые у ворот, успев дать по короткой очереди, брызнули в разные стороны.

– Нас же расстреляют к чертовой матери… – простонал Спиридон.

Комиссар не ответил ему. Он во все глаза смотрел на то, как выбравшийся из котлована Консультант, широко загребая по воздуху громадными ручищами, бежал, все разгоняясь, навстречу ревущему автомобилю.

Грузовик пересек третью линию, продрав дыру в металлической сетке, не гася скорости, отвернул чуть в сторону, чтобы уйти с пути несущегося на него чудовища… Но избежать столкновения не смог. Консультант, молниеносно изменив направление, гигантским скачком метнулся наперерез автомобилю.

Удар был страшен – в момент его, казалось, дрогнула земля. Грузовик влепился в исполинскую тушу и, задрав зад, проволок Консультанта, облапившего смятый в гармошку капот, по инерции еще несколько метров.

– Точно расстреляют… – прошептал Спиридон.

Несколько мгновений было очень тихо. Потом из-за казарм показались бегущие вразнобой к месту столкновения солдаты. Некоторые из них палили на бегу.

– Не стрелять! – встряхнувшись, заорал им Спиридон. – Никому не стрелять! Прекратить огонь!

Консультант, переломленный надвое Консультант, большая часть тела которого находилась под грузовиком, поднял с размозженного капота белую башку… Его ручищи беспорядочно задвигались, сдирая крышку капота словно смятый картонный лист, вырывая и разбрасывая из обнажившейся дымящейся полости металлические внутренности, кроша длинными, по-змеиному извивающимися пальцами остатки разбитого лобового стекла… Он явно стремился добраться до тех, кто до сих пор был в кабине, но тело уже плохо подчинялось ему.

И тогда он запрокинул башку, раскрыл рот, неестественно низко отвалив нижнюю челюсть, и лязгающе завопил к небу, как смертельно раненный зверь.

От этого вопля у Комиссара что-то со звоном лопнуло в голове. Мир зашатался вокруг него, зрение помутнело. Сквозь зернистую серую пелену видел он, как, роняя оружие, повалились кеглями солдаты. Как сполз по двери бункера обморочно помертвевший Спиридон…